Ли Брекетт - Шпага Рианона

Дверь за ними захлопнулась. Скайлд, Иваин за резным столом, шпага Рианона сверкает перед ней, сгущение в воздухе и низкая, не совсем прикрытая дверь.

Заговорила Иваин.

– Первую порцию того, что я хочу с вами сделать, вы получили! Хотите получить вторую? Или расскажете мне, где находится гробница Рианона и что вы там нашли?

Карс монотонным голосом ответил:

– Я уже сказал тебе раньше, что не знаю где.

Он не смотрел на Иваин. Дверь в другую комнату заворожила его, он не мог отвести от нее взгляда. В глубине его сознания что-то как-будто пробудилось и зашевелилось. Предвидение, ненависть, ужас, которые он не мог понять.

Но он хорошо понимал, что скоро должна наступить развязка. Сильная дрожь пробежала по его телу, отдаваясь напряжением в каждом нерве.

Что же это такое, чего я не знаю, но почему-то почти что помню?

Иваин подалась вперед.

– Ты – сильный. Ты этим гордишься. Ты чувствуешь, что можешь вынести физическое наказание, большее, чем то, которому я осмелюсь тебя подвергнуть. Ты его вынесешь, я думаю. Но есть другие способы. Более быстрые и верные способы, и даже у сильного мужчины нет против них защиты.

Она перехватила направление его взгляда.

– Возможно, – тихо сказала она, – ты догадываешься, о чем я говорю.

Сейчас лицо Карса было абсолютно лишено всякого выражения. Мускусный запах тяжелым комом застыл в его горле. Он чувствовал, как этот запах сгущается и движется внутри него, наполняя легкие, проникая в кровь.

Отравляюще вкрадчивый, жестокий, холодный первобытным холодом. Его качало, но он не мог отвести взгляда от двери.

Он хрипло сказал:

– Я догадываюсь.

– Хорошо. Тогда говори, и дверь не отворится.

Карс рассмеялся. Звук его смеха был тихим и хриплым. Взгляд его был тусклым и странным.

– Зачем мне говорить? Ты все равно уничтожишь меня, чтобы сохранить тайну.

Он шагнул вперед. Он осознавал, что движется. Он осознавал, что говорит, хотя звук собственного голоса был едва различимым для него самого.

Он ощущал в себе странное напряжение. Жилы на его висках вздулись, как завязанные узлом веревки, кровь молотом стучала в голове. Раздался треск, как будто вышла наружу и взорвалась созревшая в нем до этого момента сила.

Он не знал, почему идет вперед, почему шагает к этой двери. Он не знал, почему кричит совершенно чужим голосом:

– Открывай, сын Змеи!

Богхаз испустил пронзительный вопль и скорчился в углу, закрыв лицо руками. Иваин, удивленная, смотрела на происходящее широко открытыми глазами. Лицо ее сделалось внезапно белым. Дверь медленно открылась.

За ней не было ничего, кроме темноты и тени. Тень в плаще с капюшоном, застывшая в темноте каюты, казалась даже не тенью, а призраком тени.

Но «оно» было там. И человек Карс, пойманный в ловушку своей странной судьбой, знал, что это было такое.

Это был страх, древний дьявол, что скрывался вначале в зарослях травы, в стороне от жизни, но наблюдал за ней с холодной мудростью, смеясь беззвучным смехом, не давая ничего, кроме горькой смерти.

Это была Змея.

То первобытное, что таилось в Карсе, стремилось убежать, спрятаться.

Каждая клетка его плоти взывала к разуму, все инстинкты молили о бегстве.

Но он не убежал и в нем был гнев, что зрел и зрел, пока не одолел страх, Иваин и остальных, оставив лишь одно желание: уничтожить то, что притаилось за границей света.

Его собственный гнев или что-то большее? Нечто, рожденное из стыда и отчаяния, никогда ему не ведомых?

Голос, мягкий и свистящий, сказал ему из темноты:

– Ты этого хотел. Пусть будет так.

В каюте царила полная тишина. Скайлд сжался в комок. Даже Иваин крепко вцепилась в край стола. Богхаз едва дышал в своем углу.

Тень шевельнулась со слабым сухим шелестом. Появилось тускло блестящее пятно, поддерживаемое невидимыми руками – сияние, не распространяющее света. Оно показалось Карсу похожим на кольцо маленьких, невероятно далеких звезд.

Звезды пришли в движение, закружились по скрытой орбите, все быстрее и быстрее, пока не слились в один, странно-расплывчатый круг. Теперь от него исходил высокий звук, чистый и четкий, подобный бесконечности, не имеющий ни начала, ни конца.

Песня, зов, предназначался ли он лишь для его слуха? Или ему это чудилось? Этого он сказать не мог. Возможно, он слышал его своей плотью, своими натянутыми нервами. Остальные – Иваин, Скайлд и Богхаз ничего, казалось, не слышали.

Карс почувствовал, как холод медленно овладевает его существом. Как будто эти крошечные поющие звезды взывали к нему через Вселенную, заманивая его в глубины пространства, где пустота космоса должна была высосать из него все тепло жизни.