Лоис Буджолд - Горизонт

Даг упал на колени рядом с открытой ямой как раз вовремя, чтоб принять у них свою жену. Лицо Эша с выражением сочувствующей скорби маячило рядом. Она была везде такой же одеревеневшей и холодной, как настоящий труп, и он должен будет сделать крестьянам на это скидку. Ее мощнейший щит выпил весь ее Дар, концентрируясь на голове, позвоночнике, груди и, в особенности, животе. Савана, чтобы завернуть ее, не было… Ее похоронили в ее рубашке, обуви и штанах для верховой езды — но, спасибо отсутствующим богам, кто-то пожертвовал старый платок, что прикрыть ей лицо. Он лежал, мокрый и грязный, прикрывая ее рот и ноздри, и, по крайней мере, они не забились землей. Он убрал ткань прочь. Ее лицо было спокойным, губы слишком бледными, но вовсе не лавандово-желтыми, как у трупа. Ее глаза не были повреждены, веки были прочерчены бледно-фиолетовыми линиями вен под тонкой кожей, а черные ресницы лежали на скулах завивающимся веером.

Его рука тряслась так сильно, что он едва мог держать ее… Даг нашел орех и снял его через ее голову. Шнурок запутался в ее темных вьющихся волосах, слипшихся от комочков грязи, и ему пришлось прерваться на мгновение, чтоб отпутать его. Он в страхе вырвал несколько волосков. Мягче, мягче… связь разорвалась так же, как сделала это у Вита и Берри, и он отбросил орех с такой силой, что тот должен был долететь до середины поляны.

Ее окоченелость изменилась под его рукой, в ней появилась нарастающая дрожь. Он склонил голову и целовал ее лоб, щеки, все лицо, но не губы, потому что она сделала внезапный вдох, затем еще и еще, длинные глотки воздуха. Цвет вернулся на ее лицо и в его мир. Ресницы слабо дрогнули…

В темноте были голоса — отдаленные, будто слышимые с другой стороны времени.

— Бедная малышка!..

— О, как жаль…

— Это почти милость богов, что он ушел первым.

— Да, он бы не принял этого…

Она задумалась, в смутном негодовании, до того, как голоса утихли, где же ее поздравления?

Затем было давление, не дающее ей дышать, мучившее ее, и страх потери. Воздух, казалось, впитывался сквозь ее кожу, а не через медленно дышаший рот, просачивался в ее легкие и горячий, занятый живот. Куда ушел Даг? Он нужен ей, она была уверена в том. Что-то было ужасно неправильно…

Время утекало в темноту. Часы? Годы?

Наконец, бормочущие звуки вернулись в ее забитый уши, пробиваясь через тревожащую слишком огромную тишину, которая наполняла ее страхом того, что она внезапно оглохла. Она ощутила тяжесть и головокружение, и только тогда поняла, насколько она ничего не чувствовала раньше. Почти, почти… вот оно! Воздух!

Ее веки боролись за самое желаемое видение: Дага. Его глаза в серых тенях и мелькающем свете костра были чайного цвета, но несколько песчинок золота все еще блестели в них. От уголков его глаз пролегли к скулам мерцающие линии, будто нити серебра вбили в медный сосуд. Его щеки были покрыты щетиной, лицо в синяках и измучено, а его грязные черные как металл волосы торчали в разные стороны.

Сейчас он действительно выглядел на свой возраст. «И все еще хорош для меня…»

Ее рука стремилась вверх, чтоб дотронуться до серебряной влаги, когда она, наконец, справилась с дыханием. Улыбка почти расколола его лицо, но глаза все еще были сумасшедшими.

Ее пальцы дотронулись до грубой бороды, до его растянувшихся губ, наткнулись на его слегка кривые зубы с таким знакомым любимым сколом на одном из них спереди. Его поцелуи нашли ее пальцы, оставаясь на каждом по очереди. Ее рука скользнула по его лицу, вокруг шеи, сжала воротник… и о боги, что он сделал со своей хорошей хлопковой рубашкой, которую она для него сделала? Она готова была поклясться, что на ней больше дыр, чем ткани.

Поцелуи возобновились — лоб, щеки, подбородок, губы наконец.

Вот так лучше. Она все еще лежала неподвижно, у нее болело под ключицей и в ранах, оставленных на ее плече когтями глиняной мыши, но под ее рубашкой повязка Келлы, кажется, все еще держалась, натирая ее нежную кожу, когда она двигалась. Она все еще сможет вырезать… им нужно… погодите, что?..

— Даг! Там был огромный Злой-летучая-мышь… он летал… но мы его победили! — Она остановилась, прокашливаясь. — Вит его убил, ты можешь в это поверить? И твои щиты, они, должно быть, работают! Все эти бедные мышки умерли не зря… — Ее свободная рука ощупала горло в поисках орехово-волосяного ожерелья. «Самый лучший подарок на день рождения…»

— Да, да и да, Искорка… — Пылкое объятие при этих словах не обрадовало ее, как обычно, потому что вес его напомнил ей ее удушливый кошмар… значит, она спала? Или была без сознания?..