Сергей Пономаренко - Знак ведьмы

Двор был пуст, в центре находился темно-зеленый газон, исчерченный дорожками, мощенными камнем. К ограде с внутренней стороны примыкали каменные постройки с зубчатым верхом – кремальерами. Создавалось жуткое впечатление, что это и в самом деле оборонительное сооружение, а не современная копия, созданная для ублажения любителей ресторанной экзотики.

– Ваня, ты уверена, что нам сюда? – робко подала голос Марта.

– Рабы пера, без страха и сомнения – за мной! – скомандовала я.

Подруги с явной неохотой стали выбираться из автомобиля.

– Может, вас подождать? – поинтересовался таксист, пряча полученные от меня деньги. Безлюдность ресторанного комплекса и у него вызвала сомнения, что нас там ожидают.

– Не стоит, здесь все схвачено, – оптимистично заявила я.

Укрывшись за зонтиками, как за щитами, мы направились к домику охраны, и, хотя он казался необитаемым, я постучала в окошко. Интуиция меня не обманула – жалюзи с внутренней стороны приоткрылись и снова закрылись. Вместо ожидаемого вооруженного воина в кольчуге к воротам вышел секьюрити в темном костюме.

– У нас заказан столик, – сообщила я, но он продолжал молча нас изучать через решетку ворот. – На четверых, – уточнила я и вспомнила, что мне дали пароль, когда я делала заказ по телефону. Тогда я приняла это за шутку.

– Амантес – аментес! [27] Влюбленные – безумные ( лат .).

– Пожалуйста, проходите, – с видимым усилием изобразил улыбку на лице человек-глыба, открыл ворота и пропустил нас внутрь. Затем тщательно запер за нами ворота, и у меня снова возникло сомнение: не ошиблась ли я с выбором ресторана? – Обычно посетители попадают к нам через дверь, а не через ворота, – заметил он.

– Они оказались закрытыми, а таран мы с собой не захватили, – парировала я.

Пройдя по широкой мощеной дорожке, мы поднялись по каменным ступеням к входу с гербом, под которым обнаружилась надпись на латыни: «Non nobis Domine» [28] Не нам, Господи – отрывок из Псалтыря и часть девиза тамплиеров ( лат .). . С обеих сторон двери красовалось по табличке с надписями, поддающимися прочтению: «Благословенны сильные, ибо они будут вершить судьбы мира. Прокляты слабые, ибо наследство им рабство!» и «Благословенны победители, ибо победа – основа права. Прокляты покорившиеся, ибо будут они вассалами навек!».

Тут уже я не выдержала и поинтересовалась, указав на одну из табличек с латынью:

– Обычно когда что-то пишут, то рассчитывают, что это прочтут. Или сюда ходят только те, кто знаком с мертвыми языками?

– Не мне, Господи, не мне, а ради вящей славы Твоей, – низким голосом, нагнетающим страх, продекламировал секьюрити и с гордостью добавил: – Это был девиз рыцарей-тамплиеров.

Я заметила, что Марта боязливо обернулась, видимо, в поисках путей отступления. Похоже, мне пора как-то отреагировать на это, иначе начнется повальное бегство подруг. Но не успела я открыть рот, как Женя, редактор отдела новостей, обладательница пышной фигуры во вкусе фламандского живописца Рубенса, девушка решительная и бесцеремонная, прогрохотала:

– Слышь, ты, ключник, не пужай бедных девушек, они тебя сами могут удивить!

– Но ведь мне задали вопрос, – обиделся охранник и открыл дверь.

Мы прошли по коридору, на стенах которого были нарисованы фрески весьма фривольного содержания. Зал был небольшой, несоразмерный с самим зданием, видимо, здесь были и другие помещения. Играла унылая музыка, сопровождавшая не менее безрадостное песнопение. Как и ожидалось, зал был отделан под старину: стены были обложены плоскими коричневыми кирпичиками – плинфами, через равные промежутки были устроены продолговатые лжеарки, внутри отделанные черным камнем. У дальней стены на каменном подиуме была установлена огромная скульптура старца с раскинутыми руками. По обе стороны старца находились скульптуры коленопреклоненных девушек. Одна скульптура изображала глубокое горе, лицо девушки было закрыто руками, а над ее головой в утешительном жесте простерлась длань старца. Другая девушка с надеждой ухватилась за правую руку старца, словно желая ее облобызать. Из-под капюшона виднелось хитрое и похотливое лицо старца, похожего на сатира, с блуждающей развратно-лукавой усмешкой. Поверх его одеяния висел необычной формы крест, более похожий на меч.

Все скульптуры были установлены на отдельных тумбах в форме параллелепипеда, на лицевой грани которого были нанесены письмена на латыни. За спинами фигур виднелась каменная арка, в центре которой была дверь.