Наталья Пешкова - В Игре брода нет.

- О ком?

- О твоём отце, Новиэрсавэле Авилэр, младшем брате Суара.

- Я - племянник Князя! - потрясённо вскричал я.

- Тихо ты, эльфёныш! - зашипел оборотень. - Всех перебудишь!

- Почему ты мне это раньше не сказал? - с обидой начал я.- И Князь не сказал, и никто… Это, получается, Имар - мой двоюродный брат?

- Брат-брат, успокойся, - фыркнул Сейфиттин. - Потому и не сказали, чтобы ты не психовал и себя не выдал. Если бы Лорды узнали, кто ты на самом деле, то уже давно бы тебя убрали. Им лишние наследники ни к чему.

- Так я же полукровка, разве я могу наследовать Князю?

- Если все другие наследники разом исчезнут, то тогда да, можешь. Но сам понимаешь, чистокровные, кичащиеся этим Лорды такого никогда не допустят. Проще от тебя избавиться. Тем более, когда такой отличный повод с тура-найлис.

- Но ты-то мог мне сказать! Друг, называется!

- Да я сам не знал! - рявкнул кот. - Мало ли сколько по миру полукровок болтается. Это уже в замке, когда тебя увидел, Суар родную кровь узнал. И про мать твою рассказал, и как Виэр её любил, тайком к ней сбегал. Только однажды он не вернулся, погиб во время телепортации. Князь до сих пор не знает точно, что тогда случилось, хотя и подозревает кое-кого. А вот про то, что Тасса беременна от Виэра, Суар не подозревал, иначе никогда бы не бросил её одну. Но всё сложилось так, как сложилось, сейчас уже ничего не исправишь. Ильсан, поверь, Князь тебя не бросит теперь, ты зря сбежал из замка. Он бы точно придумал, как тебе помочь.

- Но всё сложилось так, как сложилось, - усмехнулся я, украдкой смахивая слезу, - сейчас уже ничего не исправишь!

- Всё будет хорошо! - хлопнул меня по плечу мой лучший друг. - Прорвёмся!

Тут люк приоткрылся и в схрон забралась весёлая и весьма довольная собой Кэрлин:

- Всё, теперь коротышки до утра не уснут! - хихикнула она. - Может, и назад повернут. Я ж всё-таки не монстр, чтобы кого-то к Кротам заманивать. А не повернут, значит, сами виноваты! Так, чего это мы не спим? Ильсан, ты что: ревёшь что ли? - девушка подсела поближе, обнимая меня за плечи. - Тебя эта собака злобная обидела?

- Собака?!

- Ну, кот драный, какая разница! Скажи-ка, малыш, тете Кэри, что случилось.

Оборотень на этот раз пропустил её подколку мимо ушей, лишь на губах мелькнула ехидная улыбочка - наверняка какую-то ответную пакость задумал. Чего они друг к другу цепляются? И почему это они только вдвоём развлекаются? Я тоже хочу! Посмотрев девушке в глаза, я улыбнулся и заявил:

- Поцелуешь, скажу!

- Да без проблем, - фыркнула та, чмокая меня в щеку, - говори!

- Э нет, Сейфи поцелуешь, скажу!

- Что?! - слаженный вопль двух голосов.

Их счастье, что Талл и Лурсик дежурить ушли, а то б за такую побудку… в общем, мало бы не показалось! А Ланку и араж не разбудит!

- Чего это я должна с ним целоваться? - уже спокойнее спросила Кэрлин.

- А я не против! - вдруг сообщил оборотень, по-хозяйски укладывая свою руку девице на талию.

- Эй-ей-ей! - возмутилась она (а руку так и не стряхнула!). - Я ещё согласия не давала. Тогда так, если соглашаюсь, ты мне рассказываешь, чего ревел, что это у тебя за браслетики, и почему ты так этому драному коту доверяешь! Глава 7. Главное, чтобы костюмчик сидел.

Маскировка, маскировка и ещё раз маскировка…

Барбариска

Что мне хочется сейчас больше всего? Обнять Зара или хотя бы коснуться рукой, и не важно, как он выглядит. Хочется так, что больше ни о чём и не думается. Я должна быть рядом с ним, помочь, потому что это нужно, потому что это правильно, потому что это обязанность и право меле. Кто такие меле? Я не знаю, но чувствую - это что-то хорошее, доброе, родное.

Сил, чтобы встать, не было, но оставаться на месте я не могла. Когда ползёшь, скорость хоть и маленькая, но до цели добраться можно. Зар лежал на боку лицом ко мне. Похоже, малыш без сознания: глаза закрыты, на своё имя не откликается. Периодически его скручивал сильный спазм, заставляя худенькое тельце выгибаться дугой. Но больше всего пугала глубокая тишина, нарушаемая неприятным скрежетом, с которым когти сведённых судорогой рук чертили на деревянном полу замысловатый узор.

- Держись, мой хороший, я сейчас!

А ведь он действительно вырос. Не знаю, как должны выглядеть фраккаты, но если судить по росту, то мальчику сейчас примерно лет десять. Ничего себе! За час на восемь лет! И вовсе он не страшный. Симпатичный даже. Ото лба и висков назад тянулось множество жестких гребней, похожих на застывшие дреды. На затылке они сливались в толстую прочную чёрную косу-гребень, спускающуюся вдоль позвоночника и ощетинившуюся острыми шипами. Я решительно протянула руку и осторожно погладила мальчика по голове, взяла за руку - шипы и когти тотчас втянулись - легла рядом, обнимая со спины и прижимаясь к тёплым, немного колючим чешуйкам. Так надо, так правильно - я в этом уверена. Мальчик застонал, крепко сжал мою ладонь и открыл глаза.