Константин Протасов - Человек Вспоминающий

— Ты забу-у-удешь мой вопро-о-ос и свой отве-е-ет, — протяжно приказал следопыт и опустил взгляд.

Хозяйка пришла в себя.

— Ох, — проронила она в замешательстве.

— Да, жаль, конечно, но, боюсь, мы все же не застанем твоего доброго мужа, — продолжал Набрус как ни в чем не бывало. — Очень жаль, замечательный человек!

— А ему-то как жаль будет, — ответила женщина. — Я пойду, а вы располагайтесь. — И она посеменила к лестнице. Теперь уже ей не нужно было в свою комнату.

— Пойдем, Руртус, — следопыт кивком головы указал принцу в сторону спален.

На лавочке у стены между двумя смежными комнатами, в которых было предложено остановиться путникам, сидели Стамус и Торстус. Двери комнат оставались открытыми для безопасности. Караульные, опершись длинными клинками о деревянный пол, замерли, как сторожащие статуи.

Предводитель шагнул к лавочке. Перед тем как войти в свою спальню, принц спросил:

— А почему нельзя было узнать у нее, что сказала дочь?

— Если бы можно было, я бы узнал. — Набрус уселся между следопытами, которые даже не шевельнулись. — Я мог спросить у нее лишь то, что она и сама бы нам рассказала. А то, что не должно просочиться из уст человека и на что у него внутренний запрет, я не имею права спросить. — Он посмотрел на принца и добавил: — По крайней мере, у мирного человека.

— Правило следопыта?

— Всех Вспоминающих.

— Но если то, что мы узнали, она бы и так рассказала, зачем вы ее…

— Она бы рассказала. Но на это мы бы потратили больше времени и объяснений. А так я узнал быстро и незаметно для нее самой.

Седовласый мужчина, повторив позу двух дежурящих следопытов, слился с ними в первом карауле. Рурт же отправился в комнату. Три кровати здесь были свободны, а на четвертой отдыхал Манус — тот, с кем вместе ему заступать сегодня ночью.

«Везет Манусу: уже спит, — думал принц, откидывая тонкое одеяло ближайшей кровати. — Мне, наверное, это не удастся».

Он сел, скинул сапоги, уложил одежду на стул, натянул на мощное тело белоснежную сорочку, любезно предоставленную хозяйкой, и улегся. Меч определил к стене — так, чтобы рукоять была на уровне ладони.

Сразу уснуть действительно не удалось. Пальцы правой руки неспокойно поглаживали рукоять, намереваясь схватить ее при малейшем шорохе.

Потом он увидел древний город Дамин из Южной башни дворца Дер Валеронов, длинную Главную улицу и Дворцовую площадь… Рурт открыл створку окна, и свежий теплый воздух ударил в голову приятным дурманом. Над страной поднималось утреннее солнце. Для принца это любимое время суток, когда целый день впереди, полный неожиданностей… Сколько всего можно сделать! Он ждет от нового дня только хорошего, ведь он хозяин своих часов, своих минут, своих секунд!.. Крыши дворцовых зданий и далее городских домов сырые, переливаются теплыми золотистыми

лучами в каждой капле, оставленной ночным дождем несут с собой утреннюю свежесть. Люди с метлами дружно разметают большие лужи на Дворцовой площади, напевая веселый мотив. Рурт поднимает взгляд от переливающихся в утреннем солнце луж: покуда хватает глаз, простирается родной Дамин. Широкая Главная улица уносится вдаль прямой полосой, теряется где-то, сливаясь с серыми шапками-крышами и зелеными городскими насаждениями… Приходит обычное для молодого принца ощущение — готовности отдать жизнь за этот город, эту страну! Да! Здесь он — Воин Туании! Без всяких клятв готовый умереть за каждого из ее жителей!..

…В плечо кто-то толкает. Кто может быть утром в его комнате? Кто может оказаться здесь незаметно?

— Дядя?

— Нет, это я — Торстус, — послышался тихий голос, и туанец открыл глаза. — Второй караул, подъем.

Принц резко встал.

— Садиус не вернулся? — спросил он, быстро стряхнув сон.

— Еще нет, — ответил следопыт и покинул комнату. Манус тоже встал и уже одевался. Через минуту они были в коридоре.

Арумус появился из соседней спальни, и они оповестили предводителя и двух других сменяемых следопытов о готовности принять дежурство. Седовласый мужчина окинул их взглядом.

— Старший второго караула — Арумус, — распорядился он, и смененные отправились отдыхать.

В эту ночь ничего не произошло. Рурт просидел все дежурство молча, в одной позе, как и двое следопытов. Затем они благополучно сдали пост.

Наступило утро. Садиуса так и не было, что очень волновало принца.

Не было также и Вильдра…

Они завтракали, как и накануне вечером, в беседке. Принц то и дело вглядывался в сторону, откуда вчера черный как смоль жеребец примчал в деревню горную красавицу. Набрус не делал ему замечаний и вообще ничего не говорил, тихо поглощая завтрак. Лишь когда закончили трапезу, он впервые за утро произнес: