Константин Муравьев - Не тот человек

****

Трое суток назад. Неизвестный сектор на границе Содружества. Научно-исследовательская станция.

Старик в кресле, сидящий спиной к имитации окна, изображающей какой-то ухоженный лесной массив его родного мира, представлял собой жалкое и одновременно страшное зрелище. Сухая пергаментная кожа, сморщенное морщинистое лицо, впалые щеки, обескровленные губы, яростный злой взгляд загнанной в угол крысы на фоне ввалившихся глазниц. Он молча держал результаты своего последнего обследования, которые ему только что выдал его собственный ассистент.

- Профессор Рокена, - тихо обратился к нему молодой помощник, что сейчас стоял возле стола, - вы понимаете, что она вас убивает? Жить вам осталось не больше двух-трех суток. Профессор...

И молодой парень постарался произнести ещё что-то, но его прервали.

- Не рассказывай мне о прописных истинах, - раздался сухой и скрипучий голос и на аграфа, выглядящего сущим мальчишкой, посмотрел его старший соотечественник.

Да, именно так. Старик, сидящий в кресле и сам ещё месяц назад был пышущим здоровьем и силой аграфом, с красотой и гордостью, надменностью и высокомерием одного из лучших умов Содружества. Но это было тогда, не сейчас.

- Я знал, на что шел, - негромко, даже не сказал, а процедил сквозь зубы он.

И, сжав кулак, разломал переданную ему пластиковую карточку с силой, которую нельзя было подозревать в его сухом и немощном теле. Жизнь, в которой удерживали лишь его маниакальное желание подольше протянуть на этом свете, да опаснейшие нелегальные препараты, которые ему приходилось доставать через знакомый пиррский клан.

- Ещё когда мы попытались продублировать в моем мозгу нейросвязи из нашего последнего эксперимента, я понял, какую ошибку мы совершили при расчётах.

И он в сердцах стукнул кулаком по поверхности стола.

- Но я надеялся на то, - слегка успокоившись, продолжил, казалось бы про себя, рассуждать профессор, - что мы сможем адаптировать структуру за оставшееся время.

- Да, - кивнул его помощник, - и у вас это практически получилось.

После чего молодой аграф отвёл глаза в сторону, пряча не слишком уместную сейчас усмешку, промелькнувшую на его лице.

- Да, - закашлялся старик, смотря на него, - почти...

А потом еще тише добавил.

- Но этого почти оказалось мало, - и профессор Рокена уставился на свою сморщенную ладонь.

И, перестав замечать стоящего напротив него помощника, произнёс, будто озвучивая свои мысли и рассуждения вслух.

- Нельзя было совмещать настолько антагонистичные сущности в одном проекте. Логически стройную по своей внутренней наполненности нейросеть агарского тактического вычислителя. Полностью выходящую за рамки нормального поведения, сущность дикаря-маньяка, убившего не одну тысячу людей, вытащенного нами из тюрьмы особого режима. И как последнюю каплю, мы дополнили этот коктейль нейроособенностями мозга сполота и нейросвязями, выстроенными на основе мумии древнего, найденной нами в последнюю экспедицию.

- Профессор, тихонько напомнил его помощник, опасаясь внезапной вспышки гнева, - вы забыли о самом главном, той странной нейроструктуре, что была добавлена на последнем этапе.

Старик, вернее, профессор Рокена, хотя в эти дни его именовали больше как раз «стариком», был в последнее время очень раздражителен и мгновенно выходил из себя. Но в этот раз вспышки гнева не последовало.

- Да, - лишь протянул профессор, - только вот именно она и давала наибольшую перспективу развития при своем внедрении.

Никто не знал, что за существо было найдено замурованным или, скорее, вплавленным в глыбу метеорита, чей возраст датировался несколькими сотнями миллионов лет. И так выходило, что это ископаемое было значительно, неимоверно старше той эпохи, когда космическое пространство этой вселенной бороздили корабли Древних. Позднее, благодаря спектральному моделированию, Рокена со своей командой специалистов уже тут, в лаборатории на станции, смог восстановить структуру мозга найденного существа. И именно благодаря воссозданной модели они выяснили, что это существо было разумным. Но что ещё более важно и невероятно, строение его мозга оказалось полностью совместимо по своим нейронным связям и нитям со структурой мозга любого из потомков Древних, будь то люди, аграфы, сполоты, креаты или любая другая раса, относящаяся к роду людей. Этот последний факт и позволил вплести дополнительный набор нейросвязей в их экспериментальную структуру нейросети.