Яна Алексеева: Охотящиеся в ночи

Я еще чуть-чуть подалась вперед, смещая центр тяжести. Ну же…

Мимо стола прошелестела закутанная в плащ тонкая фигура, за ней тянулся легкий лимонный аромат. Ходящие по снам?

— Мальчик… — ласково и вкрадчиво прошептала похожая на тень женщина. Ее рука, вынырнув из-под плаща, схватила испуганного мальчишку за подбородок. Прикрытая капюшоном голова склонилась над запрокинутым бледным лицом.

Миг тишины, наполненной напряженным ожиданием, и вывод:

— Мальчик в полном разуме. Он чист и силой и памятью. Ему можно верить.

Едва замолк шелестящий голос, как мир пришел в движение. Зеркала взблеснули энергией, выстраивая защиту, в которую с треском и ослепительным блеском врубилась молния. Над головами взметнулась золотая сеть.

Павел, пропустив над собой ком ледяных игл, вращающихся в жутком подобии торнадо, нырнул под стол и дернул вниз Марину, а я рванулась вперед. Расстелившись вдоль черной поверхности, проехала сквозь обдавший жаром щит. Нож, буквально впрыгнувший в руку, прорезал защиту, как шелковую занавесь. Я врезалась в разъяренного Кирилла Мельникова, и мы клубком покатились по гладкому полу. Глава Азова хрипел и яростно рвался из-под когтей. С кривящихся губ слетали незнакомые слова, они обжигали, рвали, вгрызались в кости, скручивали мышцы в судороге.

— Ненавиж-жу, ненавиж-жу, ненавиж-ж-ш-шу, — шипел он.

Утробно рыча, я раз за разом подминала выскальзывающее тело, скользкое, холодное, изменяющееся прямо подо мной.

Размазанное движение, удар — и я отлетаю от ломающейся на полу фигуры. Пронзительный визг, от которого мутилось в голове, отразился от стен и, в разы усилившись, почти размазал меня по полу. И всех прочих, резко повалившихся вниз. Хозяин, сияя золотистым флером силы, зажимал уши, заливая кафель собственной кровью.

Извернувшись, я глянула назад. Павел, прикрывая русалку, что-то шептал, перед ним клубилась темнота. Рядом, распластавшись птицей с перебитыми крыльями, судорожно дрожала Ходящая по снам. Кто-то метался у входа, кто-то кричал, вжимаясь в стены… Сила взметнулась пологом, накрывая зал и приглушая боль.

Тихо рыкнув, я обернулась к русалу, беснующемуся в центре зала. Тот прошел изменение. Всего один миг, растянутый до бесконечности, и уже на залитом кровью полу возвышается чудовище, заходящееся криком в пароксизме ярости. Алые глаза, бугрящиеся мышцами руки, длинные пальцы с хищно загнутыми когтями, изломанные изменением ноги, гребень стальных взъерошенных перьев.

Бывший русал запрокинул морду, сейчас больше похожую на птичью, и завизжал. По спине будто теркой прошлись. Песня ярости завораживала, руки слабели, хотелось пасть в ноги чудовищу и подчиниться, подставив живот под завершающий удар… Нет!

Припав к полу и вздыбив шерсть на загривке, я завыла, перебивая общий ступор. Прыжок — и клыки впились в удачно подставленное горло твари, наслаждающейся чужим страхом. Горечь, страсть, страх, ярость и жажда власти хлынули прямо в меня. Плотная кожа неохотно поддалась клыкам, вздыбившиеся стальные перья вспороли ладони, серый плащ распахнулся огромными крыльями, расшвырявшими очнувшихся нелюдей.

Кровь, кровь, кровь… Урча, я вгрызлась в горло врага, добираясь до позвонков. Ос-свежает… Нить связи натянулась, вибрируя в ритме бьющегося в груди сердца, толчками выплескивающего жидкий огонь мне в горло. Вкус-сно…

Тело начало медленно оседать, шелестя оперением. В располосованной груди противника хрипело и клокотало. Внезапно, в последнем пароксизме ярости, чудовище вздрогнуло, от него хлестнуло сырой силой, полоснувшей по кругу ветром, острым, как стальные клинки.

Застонав, я осела на пол, зажимая практически распотрошенный живот, рядом с грудой окровавленных перьев. Гаснущим сознанием уловила осторожные шаги тех, кто пережил всплеск бешенства сорвавшегося нелюдя, и спокойный голос Павла:

— Полагаю, это можно считать признанием вины…

Вампир, с облегчением опустив щит, метнулся к бывшей ученице. Как только мысленно он ее не ругал! Идиотка, всегда рвется вперед, когда надо просто затаиться и переждать. К тому же, судя по ощущениям, глава Азовского анклава был практически мертв. Допросить его не получится, жаль. Хотелось бы узнать подробности ритуалов, призвавших такого демона.

Елена всегда спешит. Лежит теперь, свернувшись клубком, вся в крови. Присев, Павел попытался ее перевернуть. Она только застонала, покрепче прижимая руки к животу. Мимолетно погладив девушку по щеке, Павел лизнул кончики пальцев. Прелестно, действительно… Все многообразие оттенков вкуса и энергии ударило в голову. Одернул себя — он не низший!