Эрик Эддисон - Червь Уроборос

Наконец, Кориний, залпом осушив большой кубок вина, заговорил:

— Сегодня на лугу у Тремнировой Кручи состоялась битва, господин мой герцог. Ты в этой битве был?

Толстые щеки Корса слегка покраснели. Он ответил:

— Сам знаешь, что не был. И я считаю, что вылазка в тот момент, когда Спитфайр, казалось, одержал победу, была бы опрометчивым поступком, достойным всяческого порицания.

— О господин мой, — сказал Кориний, — не думай, будто я сказал это, ища с тобой ссоры. Позволь мне показать тебе, сколь высоко я тебя ценю.

С этими словами он подозвал стоявшего возле его сиденья мальчишку, и тот убежал, чтобы вскоре вернуться с диадемой из полированного золота, усыпанной выдержанными в огне топазами; спереди же на ней была маленькая фигурка краба из матовой стали с глазами из двух зеленых бериллов на серебряных стебельках. Мальчик положил ее на стол перед лордом Коринием, будто это была тарелка с едой. Кориний достал из своей мошны письмо и разложил его на столе перед Корсом. И на нем была печать в виде червя Уробороса алого воска, и собственноручная подпись короля Горайса.

— Господин мой Корс, — промолвил он, — и вы, сыновья Корса, и остальные Витчи, знайте, что господин наш король настоящим письмом пожаловал мне сан наместника в его провинции Демонланд, и пожелал, чтобы я носил титул короля этой страны, и чтобы после него все здесь повиновались мне.

Корс, смотревший на корону и королевский приказ, в один миг весь смертельно побледнел, а в следующий побагровел.

Кориний сказал:

— Тебе, о Корс, из всех великих мужей, собравшихся нынче в Аулсвике, хочу я доверить честь венчать меня этой короной на престол короля Демонланда. Теперь ты можешь увидеть и прочувствовать, как глубоко я тебя почитаю.

Все притихли, ожидая, пока Корс заговорит. Но тот не вымолвил ни слова. Декалай тихо шепнул ему на ухо:

— О отец мой, если обезьяна дорвалась до власти, пляши перед ней. Со временем нам представится возможность восстановить справедливость.

И Корс, не пренебрегши этим здравым советом, хотя и не смог до конца справиться с выражением своего лица, все же заставил себя проглотить оскорбления, которые готов был произнести. И без лишней неучтивости исполнил он этот обряд, возложив на голову Кориния новую корону Демонланда.

Потом Кориний уселся на место Спитфайра, которое освободил для него Корс, — на Спитфайров трон из дымчатого жада, прихотливо изукрашенный и усеянный бархатисто сверкающими сапфирами, по правую и левую руку от которого стояли два высоких канделябра из чистого золота. Его широкие плечи заняли все пространство меж столбами этого просторного кресла. Суровым выглядел он, облеченный юностью и силой, вооруженный и все еще пышущий жаром сражения.

Усаживаясь меж своими сыновьями, Корс процедил:

— Ревеня! Дайте ревеня заесть эту горечь!

Но Декалай прошептал ему:

— Спокойно, не спеши. Не дай завести нас в западню, раскрыв наши замыслы. Задобри его, чтобы он утратил бдительность — это будет нашим спасением и даст нам возможность смыть этот позор. Разве Галланд не был столь же выдающимся мужем?

Хмурые глаза Корса сверкнули. Он поднял наполненный до краев кубок, чтобы провозгласить тост за Кориния. И Кориний откликнулся:

— Господин мой герцог, прошу тебя, зови сюда своих офицеров и провозгласи меня королем, чтобы и они в свою очередь могли это сделать перед всей собравшейся в Аулсвике армией.

Хотя это было ему совсем не по душе, Корс так и сделал, не сумев найти предлога для отказа.

Когда со двора донеслись рукоплескания в честь его коронования, Кориний снова заговорил:

— Я и мои люди устали, господин мой, и скоро отправимся на отдых. Прошу тебя, прикажи, чтобы были приготовлены мои покои. И пусть это будут те же покои, где жил, находясь в Аулсвике, Галланд.

При этих словах Корс едва сдержался, чтобы не броситься на него. Но взгляд Кориния был устремлен на него и он отдал приказ.

В ожидании, пока приготовят его покои, лорд Кориний предавался веселью, потребовав принести витчландским лордам еще вина и новых яств: взятые из изобильных хранилищ Спитфайра оливки, ботарго и густо приправленную гусиную печенку.

В это время Корс тихо сказал своим сыновьям:

— Не нравится мне, что он упомянул Галланда. Но кажется он беззаботным, как человек, который не опасается измены.

И Декалай ответил ему на ухо:

— Возможно, Боги предопределили его погибель, заставив его избрать эти покои.