Ксения Медведевич - Мне отмщение

- Отсеки голову - и тело упадет, - ободряюще сказал Тарег.

- Это кто ж тебе такое мудрое слово сказал? - мрачно отозвался человек, протягивая руку и принимая тяжелый подарок.

- Это трактат по военной стратегии, - пожал плечами Тарег.

Горячка боя отпускала, и сломанное ребро напомнило о себе саднящей болью.

Шейх мутайр, брезгливо хмурясь, заглянул в оскаленное лицо главаря.

Гончие присели и заскулили, толкаясь задами и задирая морды.

Откуда-то издалека донесся тоненький, совсем уже нечеловеческий вопль. Мерный лай оборвался. Рычание слилось с поросячьим визгом.

- Если вы не хотите, чтобы такие самозванцы приходили к вам по четыре раза в год, вам нужно выяснить, кто их посылает. И подать жалобу властям.

Салман ибн Самир со вздохом отбросил голову. С тупым стуком она ударилась о землю и несколько раз перекатилась по песку. Взвизгнув, псины кинулись к ней и заработали челюстями, размахивая тонкими длинными хвостами.

- Жалобу? Властям?.. Каким властям, окстись, сын шайтана...

Сопя и порыкивая, гончие с хрустом чего-то жрали. Прислушиваясь к звукам и недовольно морщась, шейх мутайр наконец-то решил:

- Едем к кальб. У них эти мошенники побывали раньше. Если уж ехать в ихнее гнездо в Хайбаре, то большой силой.

Парусящий под ветром полог рвануло - и шесты опасно накренились.

- Шатер падает, о сыны праха! - заорало сразу несколько глоток.

Через мгновение затоптанный и забрызганный кровью пятачок заполонила гомонящая толпа. Давая тысячу советов и толкаясь, мутайр принялись заново прилаживать сорванные занавесы и растаскивать мусор и падаль.

Мрачно кусая соленую до слез косичку сыра, Тарег неспешно брел сквозь густеющую темень - куда глаза глядят.

Гончие Манат не показывались - с той ночи, как они нажрались падали и сыто уплелись в темноту за лагерем, Тарег их больше вообще не видел. И не то чтобы сильно скучал по их присутствию.

У шатров, разделенных длинными гребнями выветренного камня, лениво бродили люди. Стойбище кальб затихало, готовясь отойти ко сну. Это становище ничем не отличалось от других - только маски-бирга у женщин расшиты были красными и желтыми нитями, и монет на них болталось побольше, чем у благородных дам бану суаль. А в остальном все то же самое - даже сыр-джибне такой же соленый и вонючий. Пожалуй, только к вкусу джибне и йогурта из молока верлюдицы у него не получилось привыкнуть - от йогурта выворачивало, даже от одного запаха, а сыр - ну что сыр... Правда, получилось притерпеться к обилию соли - жажда уже не мучила, как раньше, когда хотелось запить еду целым кувшином.

Шейх Салман строго велел в драки не ввязываться, рылом не целиться, морды не бить, на ссоры не нарываться - иначе, сказал, обратно поедешь связанным. По правде говоря, Мутазз, обиженный на давешний побег по приезду в становище, предлагал связать от греха подальше прямо сейчас - а лучше и вовсе не брать сумеречника с собой. Но шейх уперся и повез Тарега к кальб - зачем, не сказал, но по обрывкам мыслей в общей беспорядочной белиберде в голове бедуина можно было догадаться, что Салман ибн Самир надеется сумеречника продать. Шейх мутайр вернулся к первоначальному плану и решил, что лучшая защита - это серебряные дирхемы, побеждающие всякое зло.

- Иди гуляй, - строго смерив Тарега взглядом, сказал бедуин. - Пока. Нужен будешь - позовем.

И полез под полог сытно ужинать и беседовать с шейхом кальб.

Так что пока оставалась куча времени побродить и осмотреться - стеречь сумеречника никому в голову не пришло: осенняя пустыня (впрочем, как и зимняя, летняя и весенняя) непроходима для одиночки без достаточного запаса провизии, воды и фуража для верхового животного. Даже если этот одиночка знает караванные тропы и хорошо ориентируется по звездам.

Тарег не знал дорог, не понимал здешнее звездное небо - и у него не было ничего. Ни коня, ни оружия, ни еды, ни воды. Строго говоря, у него даже себя самого не было - мутайр сказали, что он их пленник, асир. Кстати, гулять его отправили, чтобы едой не делиться, - хорошо, что джибне сунули, прежде чем отогнать от костра.

Шейх решил сменять защитника на деньги после драки с айярами: вместо слов благодарности Тарегу достались одни упреки.

"Ты что, совсем дурак?", оценив положение, разорался Салман ибн Самир. "Куда ты полез - один на пятьдесят вооруженных?!". Тарег попытался возразить, что налетчиков было не пятьдесят, а четырнадцать, но в его сторону лишь плюнули: "О себе не думаешь - о других подумай, тварь несмысленная! Ты зачем на гвардейцев накинулся, неверная собака?! Тебя кто просил о чем, сволочь ушастая? А вдруг это был важный начальник? Что мы должны теперь сказать амилю Хайбара? Что кафир-сумеречник напал на его воинов?! Чтоб ты сдох, псина злобная, учти - чуть что, выдам тебя властям головой, в мешок увязанным, чтоб неповадно тебе было бросаться на верующих ашшаритов...".