Ксения Медведевич - Мне отмщение

Уже на дороге, в седле, каид оглянулся на остающийся за спиной городок: солнце все так же палило, в глазах плыло от зноя. И, несмотря на жару, Марваз вздрогнул: на окраине, в тени большого серого дувала он увидел три знакомые маленькие фигурки. Черные детишки со двора. Они неподвижно стояли и смотрели гвардейцам вслед.

- Сохрани нас Всевышний... - пробормотал каид и отвернулся.

Странные какие-то дети. То орут, то столбами стоят. Кому понадобились трое малолетних невольников - тоже странно...

И Марваз обернулся снова.

Лучше б не оборачивался.

На месте троих детишек он увидел трех черных псов.

- Г-гончие... - тихо сказал за спиной Салхан.

- А?..

Каиду на полуденной жаре стало очень, очень холодно.

- Гончие Хозяйки Медины... - пробормотал гвардеец. - Как я раньше-то не догадался, глупец я, баран...

Псы стояли неподвижно и смотрели на них.

- Едем вперед не оглядываясь, - упавшим голосом скомандовал Марваз. - Да защитит нас Всевышний, Он милостивый, прощающий...

Они потрусили вперед по дороге, бормоча Имена и чувствуя спинами взгляд страшных собак. Но даже когда присутствие нездешних сил отпустило, Марваз не решился обернуться и посмотреть назад.

А если бы гвардейцы решились вернуться в Ханифу, они увидели бы следующее.

На крохотной площади перед масджид не протолкнуться было от народу. Люди сидели и в молельных залах - старикам и детям лучше на такое солнце не выходить, зачем обжигать головы и спины, - и под арками галерей, и на террасах лавочек, и на балконе чайханы.

Точнее, они не сидели. Люди стояли на коленях, склонившись в земном поклоне.

На большом кожаном ковре у самых ступеней масджид маялись четверо - вот они как раз сидели. И мелко дрожали, несмотря на жгучее солнце и богатые парчовые халаты.

Возможно, они дрожали, опасаясь самого страшного - мулла и улем Таифской масджид не ожидали ничего хорошего от тех, кто напал на них и их спутников у самой окраины вилаята, спешил с красивых дорогих верблюдов, связал и продержал пару дней в подвале.

Шамс ибн Мухаммад и Хилаль ибн Ибрахим мелко дрожали, бесполезно дергая связанными локтями и пуская слезы из прижмуренных глаз.

Рядом с ними на кожаном ковре мучительно ерзали Батталь ибн Фарух и Дауд ибн Хусайн, свидетельствовавшие в их деле перед троном эмира верующих.

Пот капал с их лбов и бород, они стонали и пытались молиться.

И никто из четверых не решался поднять взгляд к ступеням масджид.

Потому что на древних плитах, взятых из старой каабы - настолько древних, что резьба с изображением Длани Воздаяния уже почти стерлась - стояла Она.

Манат возвышалась над толпой, красные глаза на длинной псиной морде равнодушно созерцали простертых людей.

Наконец, Богиня легонько повела когтистой рукой.

Вперед выполз на коленях чайханщик, приник серой чалмой к нижней плите лестницы и громко сказал:

- О Могучая и Справедливая! Твой приказ исполнен!

- Я знаю, - гулко отозвалась Манат и ощерила длинные острые зубы. - Тарик с отрядом счастливо достиг Нахля. Радуйтесь!

Площадь всколыхнулась: люди разом подняли лица, вскинули руки и древним, заученным жестом провели ладонями по лицу.

- Глупые солдаты, служащие глупому халифу, найдут в Таифе лишь ветер! Радуйтесь!

Площадь всколыхнулась снова.

- Лжесвидетели, убийцы словом, убийцы по соучастию - схвачены! Радуйтесь!

Площадь снова вскинулась - и опала.

Манат оглядела ковер из спин у своих ног.

- Начинайте, - кивнула она огромной остроухой головой.

К Батталю подошли первому. Увидев в руках у чайханщика здоровенную медную чашку и наточенную джамбию, бедуин попытался отползти, но его придержали за веревки.

- За что?! - взвыл он.

- А ты не понимаешь? - искренне удивился чайханщик. - Зачем клялся - жертва у жертвенника, жертва у жерственника?.. Вот жертва у жертвенника, о глупец! Вот ты - жертва. Вот перед тобой Наилучшая Госпожа. Вот нож, вот чаша. А то, что в Таифе было - разве то жертва? То было исполнение приговора, по вашему шариатскому закону вынесенное...

Батталь тоненько заскулил, не отпуская глазами лезвие.

- Это хорошо, что ты сознаешь свою вину, - успокоительно похлопал его по плечу один из державших веревку. - Легко через Мост Лезвий пойдешь...

Манат степенно кивнула, подтверждая его правоту - чем сильнее покаешься, тем легче путь на Ту Сторону, это истинная правда...

- Не бойся, не бойся, все будет хорошо, - улыбнулся старичок, показывая беззубые десны. - Все будет хорошо...