Дмитрий Коростелев - Право на жизнь

— Что-то не нравится мне все это, ох не нравится.

— Тебе то что, — засмеялся Лука, — ты сам из этих, из нечисти… А мы — самые, что ни на есть жертвы. Так что спи, не бойся.

И лишь Северьян не проронил не слова, глядя в потолок, где среди плохо сцепленных досок плел незамысловатую паутинку маленький черный паучок. Он и не заметил, как сон подкрался к нему сзади, и набросил на глаза черную вуаль.

Проснулся Северьян от странного шороха за окном. Тлевшая до поры, до времени лучина вдруг потухла, будто под порывом сильного ветра. Глаза быстро привыкли к темноте, и убийца поднялся. Огляделся. Лука крепко спал, слышен был его здоровый храп. У него на подушке примостился Доробей. Храп домового ни в чем не уступал Луке. И снова подозрительный шорох. Северьян напрягся, бросил взгляд на оконные ставни. Те двигались взад-вперед, тихо поскрипывая.

Убийца растолкал Луку. Тот, недовольно щурившись, начал ругаться.

— Ну и какого Ящера ты меня разбудил, калика?

Северьян приложил палец к губам, указал на ставни. Те уже начали трещать под напором чего-то неведомого. Луке большего объяснять не требовалось. Он пулей соскочил с кровати, выхватил из ножен меч.

— Думаешь, хозяйка правду говорила?

— Сам видишь, — указал Северьян на прогибающиеся ставни.

Вдруг все стихло. Медленно отступило напряжение, Лука облегченно вздохнул.

— Неужели кончилось!

— Пустите меня… — раскатился по комнате тихий низкий шепот. — Пустите…

— Ты слышишь! — Пробормотал заплетающимся языком Лука.

Северьян кивнул, беря в руки посох.

— Пустите… — снова заговорило нечто.

— Ты кто? — Громко спросил Северьян.

Нечто, похоже, не ожидало, что ему будут задавать вопросы, потому задумчиво притихло. Затем томный шепот снова раздался в комнате.

— Я тот, кто подарит вам счастье и забвение…

— А вечную жизнь? — Нервно усмехнулся Лука. — Ее не подаришь?

Голос обрадовался.

— Конечно, подарю! Только пустите! Меня мучит жажда!

Северьян с Лукой переглянулись.

— Ну что, пустим незваного гостя? — Предложил Северьян.

— Ты что! Забыл, что хозяйка говорила? Найдут нас обескровленными…

— Не бойтесь, — снова встрял голос. — Вы будете жить…

— Заткнись! — В один голос рявкнули путники. — Не видишь, мы думаем.

— Не вижу, — честно признался голос. — Вот если бы вы открыли ставенки…

— Ишь как ему неймется! — Усмехнулся Северьян. — Видать шибко оголодал.

Затем сказал шепотом Луке.

— По моему сигналу открывай ставни…

— Эй! — Возмутился голос. — Говорите громче, я ничего не слышу!

— Давай! — Шепнул Северьян, вынимая клинок из ножен.

Лука распахнул ставни.

— Мать честная! — Отпрянул он от окна, хватаясь за меч.

В оконном проеме висел человек. Странный, немого бледный, с глупой улыбкой на бесстыжем лице. Передние зубы у него странно выпирали, будто клыки у волка. Человек миролюбиво протянул руки. Желтые зрачки его бестолково пялились на путников.

— Не бойтесь, это не больно, — успокаивал он.

Северьян невольно почувствовал, как разум медленно окутывает слабость, в сердце вкрадывается равнодушие, высасывающее все силы. Лишь этот странный человек может помочь… Убийца тряхнул головой, прогоняя прочь наваждение. Посмотрел на Луку. Тот с отвисшей нижней челюстью преданно пялился на бледного летуна. А тот, будто усердный маг, заучивающий заклинание, вторил.

— Не бойтесь, это не больно…

Наконец Северьян вспомнил, зачем у него в руке меч. И поспешил применить его по назначению. Рука летуна, отсеченная по локоть, бессильным обрубком упала на пол. Бледнолицый взвыл, отшатнувшись к стене.

— Бойся, — прошипел Северьян. — Это будет больно…

Летун отчего-то перестал летать, медленно отступая к кроватям.

— Брось меч, — истерично шептал он. — Вампира нельзя убить клинком.

— А я все-таки попробую, — нехорошо улыбнулся Северьян, занося меч.

Лезвие дважды взлетело в воздух. В мановение ока называющий себя вампиром лишился второй руки и ноги.

— Глупец! — Визгливо кричал он. — Я бессмертен. Даже если ты отрубишь мне голову, она прирастет обратно!

— Прирастет. — Согласился Северьян. — Если приставить к шее. А если не приставлять — не прирастет.

Меч взлетел еще дважды. Первый удар лишил вампира последней ноги, второй не в меру болтливой головы, которая не перестала болтать даже после отсечения. Северьян вздохнул, присаживаясь на кровать, вокруг человеческих обрубков.