Дмитрий Коростелев - Право на жизнь

— Ты все-таки решил уйти, странник, — раздался за спиной знакомый мелодичный голос. — Ты меня огорчил.

Потом вдруг голова стала пустой и легкой, перед глазами засияла белая муть и Северьян упал без чувств.

С утра ко двору Владимира заявился Люготич. Большой, неуклюжий, он ворвался в трапезную Князя как ураган, сметая все на своем пути. Сбросил с плеча тяжеленный, в три пуда весом меч и без приглашения сел напротив. Владимир был терпелив и умел прощать богатырям дерзость. Особенно таким великим воинам, как Люготич.

— Ну, с чем пожаловал? — Рассерженно спросил он.

Князь вообще недоумевал. Люготич вроде собирался уехать назад на заставу и вплоть до пира не появляться. Но нет, отчего-то все еще здесь. Никак случилось что-то очень серьезное?

— Пленник князь. Он сбежал. — Рассеял догадки Люготич.

Владимир нахмурил брови. Хороший воин Люготич, но порой простой, как пень. Князь так хотел оставить побег пленника в тайне, но не получилось. Теперь, наверное, вся дружина на ушах стоит. Люготич полководец, ему дружину поднять, как два пальца…

— Знаю, что сбежал. — Тихо, сдерживая ярость, отчеканил Владимир. — Это было подстроено. Мной.

Люготич удивленно отпрянул, чуть не свалившись со стула, который и так скрипел под богатырем и норовил позорно развалиться.

— А убийство печенегов тоже было подстроено?

Пришел черед удивляться Князю.

— Печенеги? А они при чем?

— В чертогах терема, возле двери пленника, валяются раскромсанные тела.

Владимир тяжело вздохнул. Так, час от часу не легче. То челядь порубленная в капусту, теперь еще какие-то печенеги. Не слишком ли много трупов для княжеского терема? Может, пора сменить обстановку. А то и вовсе построить неприступную крепость из камня, на манер Царьградских домов?

— А с чего ты взял, что это дело рук пленника? — Наконец вымолвил князь.

— В телах троих из них мы нашли метательные ножи…

Владимир окончательно посуровел.

— Давай, говори, что еще у нас плохого.

Люготич собрался с силами и выпалил, как на духу.

— Убитые — послы Печенежского хана Кучуга, приехали обсудить пошлины и подготовиться к Пиру. С их слов, хан самолично решил наведаться в Киев.

— Значит, послы. Это плохо. Но почему они напали на Следящего?

— Кого? — Удивленно переспросил Люготич.

— Так называл пленника Белоян. Уж и не знаю, почему.

Князь, как в воду глядел, упомянув Верховного. Он ввалился в дверь через минуту, большой, запыхавшийся. Владимир криво улыбнулся, бросив приветственное:

— Ну и рожа у тебя, Волхв!

Белоян пропустил шутку мимо ушей, лишь приветливо кивнул Люготичу и уселся на свободный стул. Сразу же повисла напряженная тишина, холодок пробежал по стенам.

— Что скажешь, Верховный? — Вежливо спросил Люготич.

— Я лучше вас послушаю. — Молвил Белоян. — Так, что у нас случилось прошедшей ночью? Я Верховный Волхв, а обо всем узнаю последним.

— Трупы. Везде трупы. И войны-то еще нет, а уже смерть добралась и до княжеских покоев, — тихо прорычал Люготич.

— Так вы о Северьяне! — Догадался Волхв. — Я уж думал, чего новенького случилось. Да, хорошо он уделал послов печенежских, ничего не скажешь.

Князь посмотрел на Волхва как на обезумевшего, разве что не отодвинулся в сторону. Может волхв поутру наколдовал чего-то не того, и теперь попросту лишился разума? Или меда сожрал слишком много, вот он и ударил в голову?

— Опомнись, Верховный! Теперь уж войны не избежать! Этим воспользуются все! И Царьград в долгу не останется, кинет на нас своих крестоносцев, и хазары, как стервятники, уже кружат над нами, только и ждут скорой добычи!

— Войны не будет, — остудил Волхв его пыл, — разве что пошумят печенеги, да затихнут. Никакие это не послы, убийцы наемные. И присланы были, похоже, с единственной целью. Прикончить нашего пленника им захотелось! Но не удалось, не на того напали!

— Но зачем? — Удивился Люготич.

— Соизволь ответить, верховный! — Съязвил князь.

— Козни это. Узнать бы чьи. Скорее всего, опять Царьград шалит. Видать узнали, что мы убийцу ихнего охомутали, вот и решили избавиться. Чуют опасность.

— Чуют, — согласился князь, — и есть на то причина.

Волхв нахмурился, в глазах, глубоко сидящих под нависшими надбровными дугами, полыхнули два злых огня.

— Много звезд на небе, княже. И ярче есть, и красивее. Но эта, на которую ты позарился, не для тебя.

— Мы еще поглядим, — проговорил сквозь зубы Владимир. — Поглядим. Пройду по руинам Царьграда, но ее возьму…