Дмитрий Коростелев - Право на жизнь

— Нет. — Ответила Люта. — Слишком холодно. Да и мысли всякие лезут, не отобьешься.

— Мысли это плохо, — согласилась Агалья. — Особенно воспоминания. Мы теперь рабыни, и о прошлом лучше забыть.

— Но почему? Почему нельзя помнить?

— Чтобы избежать ненужной боли. А воспоминания — это всегда боль.

Люта растерялась. Не ожидала она столь угнетающего разговора.

— А почему ты все время молчишь? — Сменила она тему. — Девчата думают, что ты не от мира сего, безумная.

Агалья нахмурилась. Ровные дуги бровей опустились, исказились.

— Люди Ликуна убили на моих глазах отца и мать. А потом надругались надо мной…

— Прости, — Люта виновато склонила голову. — Я не знала.

Она действительно была потрясена. И как только она вместе с подружками могла смеяться над странной нелюдимостью Агальи? Пережить такое как она, и не свести счеты с жизнью или, по крайней мере, не сойти с ума почти невозможно. В один миг лишиться всего: родного дома, родителей, и даже свободы. Не слишком ли большое испытание для одной хрупкой девушки.

— Не стоит просить прощения. Не ты же их убила, — нервно усмехнулась Агалья. — Ничего. Уже завтра нас всех поведут на продажу. Может быть и с покупателем повезет, кто знает?

— Так ты сдалась? Ты не хочешь больше бороться? — Воскликнула Люта. — Мы ведь наверняка сможем выбраться, убежать…

— Опомнись, дуреха, — осадила ее Агалья, — куда бежать? Ты что, не знаешь, мы же в Царьграде! Убежать отсюда нельзя, море не переплывешь…

— Море? Что, настоящее море?

— А ты что думала, тебя на корабле по речке везут? Так ты действительно глупая. Бежать бессмысленно, даже если есть шанс. Тебе хоть есть куда возвращаться, а мне? Мне куда податься? Идти батрачить на какого-нибудь богатенького скота? Нет уж, пусть все будет, как будет, доверюсь судьбе. Может хоть покупатель попадется нормальный.

Люта ничего не ответила. Говорить с Агальей о спасении, даже мечтать о таком было бессмысленно. Это Люту ждет дома жених, и волнуется мать, Агалью больше не ждет ни кто. И почему Род так несправедлив порой? За что, за какие грехи посылает такие испытания? А может, Род вообще отвернулся от людей, наплевал на них? Люта вдруг испугалась собственных мыслей. Нет, не мог он забыть про своих любимцев, не мог просто бросить не произвол судьбы. Но верить в это было все сложнее.

Заворочавшись, проснулись еще две девушки, Сельга и Савья. Они — сестры, почти одногодки. И очень похожи друг на друга, хоть и не близняшки. У Сельги правда, маленький шрамик над правой бровью, след удара охранника. Девушка пыталась убежать, и ее попросту оглушили. Ликун не терпел неповиновения.

— Привет, Сестрички, — добродушно молвила Люта. — Как спалось?

— Всю ночь снились какие-то кошмары, — вздохнула Сельга.

— И мне тоже, — подхватила Савья. — Какой-то звероватый мужик за мной гоняется, подбегает, смотрю, а это Ликун. И рожа у него зеленая, как у несвежего покойника. Говорит, люблю тебя, Савья и хочу жениться. Ну, я как дала ему кулаком по толстой роже…

— Ну? — Заинтересованно спросили девушки.

— И проснулась. Вот и все, — пожала плечами Савья.

— Жаль, что не досмотрела. Жалко мне Ликун не снится, — вымолвила Сельга, — я бы ему там и руками и ногами…

Договорить она не успела. Скрипнули засовы, дверь медленно открылась, освещая погреб замшелым обрывистым светом масляного факела. Охранник медленно спустился, поставил на пол поднос с едой. Подошел к стене, вынул потухший факел, вставил взамен новый. Погреб высветило почти полностью, лишь по углам зияли рваные черные тени. И лица были какие-то нечеловеческие, с черными провалами вместо глаз и четко очерченными контурами. Пока охранник возился, девушки насупленно молчали, стараясь показать свою неприязнь этому, по сути, ни в чем не виноватому парню. Он просто работает и делает то, что говорят. Злиться надо не на него. Но девушкам надо было хоть на ком-то отводить душу. А коли никого иного нет, сойдет и охранник. Он ведь тоже прихвостень Ликуна.

Дверь, скрипнув, захлопнулась. Девушки прыснули, смешно размахивая руками.

— Ты глянь, какого-то новенького прислал.

— Вроде симпатичный, — протянула Савья.

— Да уж, симпатичный. Попробовала бы убежать, этот симпатичный так бы ударил, что мало не показалось, — пробурчала Костряна. — Давайте не будем об этих выродках. К тому же, пришла пора завтрака. Давайте поедим.

И девушки принялись за трапезу. Надо отдать должное пленителям, кормили они более чем хорошо. Каждое утро свежие фрукты и соки, в обед не обходится без горячего, да и вообще многие даже дома питались хуже. Так что хоть одна приятная вещь в заключении имелась.