Ч. Цыбиков - Хроники Земли Простой (специально обработанные для жителей Земли)

— Прекратите! — орали они. — В конце концов, кто тут хозяева? Мы или вы? Ведите себя прилично!

Внезапно громко закричал петух, и как-то сразу стало заметно, что на дворе уже довольно светло. Волчья шерсть стала мутнеть и исходить паром. Брызнуло солнце, и с оборотней начали отваливаться рваные клочья шерсти, которые падали на землю и стремительно таяли; и вскоре изумленному взору друзей предстали трактирщик со товарищи.

— Та-ак, — нехорошим голосом протянул Эрвин, придя в себя. — Это что же получается? Нападаем на беззащитных клиентов?

Трактирщик и его товарищи молча стояли, потупив головы.

— Мы не виноваты, — неуверенно произнес после недолгой тишины трактирщик. — Нас наняли…

— Ага! — горячо подхватили остальные оборотни. — Чтобы мы вас, значит, до утра задержали …

— Значит, на клиентов … — задумчиво повторил Эрвин, наливаясь кровью.

— Да мы не виноваты! — немного осмелел трактирщик, видимо не замечая изменения цвета лица у меченосца. — Это всё та девица! Какие деньги нам обещала! Горы золотые! Вы бы тоже не устояли!

— Значит, нападаем … — сказал Эрвин. Микки посмотрел на него и на всякий случай отошел в сторону.

— Но не специально! — с воодушевлением уточнил трактирщик, не замечая, что он остался один, поскольку все его товарищи постепенно очистили театр гражданских действий. — А токмо согласно контракту!

— На беззащитных! — взревел Эрвин и проворно побежал на трактирщика.

— Ы-у-ы! — громко воскликнул тот и не менее проворно ринулся прочь. Неизвестно, какие бы ещё испытания выпали на долю несчастного труженика постоялого дела, но тут на театре гражданских действий появились новые действующие лица. Во двор во весь опор влетела группа вооруженных всадников в чёрных доспехах.

Всё-таки, други моя, любил говаривать Эрвин, есть что-то притягательное в коннице, несущейся во весь опор. Колышутся плюмажи, сверкает сталь доспеха, развеваются гривы коней, вольно пущенные по ветру. Правда, меченосец всегда делал существенную оговорку: если это, конечно, наша кавалерия, говаривал он, тогда ладно, это закон, кавалерия всегда должна успевать, а если не наша…

Похоже, что это был как раз тот случай, когда кавалерия была не наша, поскольку миролюбием ворвавшиеся во двор конные латники не отличались. Предводитель их — невысокий изящный всадник, закованный, в отличие от остальных, в броню багрового цвета, вскинул руку с мечом, указуя на Микки и Эрвина, и гортанно выкрикнул что-то.

— Что он сказал? — спросил Микки у Эрвина.

— Бежим! — ответил Эрвин.

— Да нет, — сказал Микки. — По-моему, он что-то другое сказал…

В тот же миг арбалетный болт сбил с его головы шапку, и всадники, не обращая никакого внимания на склонившихся в почтительном поклоне оборотней, дружно кинулись на Микки и Эрвина.

— Ага! — сказал Микки. — Мне кажется, я понял, — и побежал вслед за Эрвином. Друзья забежали в дом, судорожно хлопнув дверью, и в тот же миг дверь дважды с сухим стуком содрогнулась, приняв в себя удары арбалетных стрел.

— Ну всё, — заорал Эрвин, усердно баррикадируя дверь различной мебелью, — шутки кончились! Сейчас нас будут жизни лишать!

— Ы! — ответил благородный владетель Бленда и кинулся помогать меченосцу. Надобно отметить, что спутницы не оставили наших героев в беде и пожелали разделить с ними все тяготы битвы. Никакая сила, заявила Аманда, не заставит её бросить своего супруга, мотивируя это тем, что, дескать, такому нас на филфаке не учили. На вопрос Микки, учили ли их на филфаке воевать, девицы хором ответили, что нет, но зато у них преподавал искусство стихосложения и декламации сам легендарный Вуро Пильф. [24] Знаменитый бард. — Прим. сост. хроник. На что Эрвин скептически заметил, что это вряд ли поможет в сложившейся ситуации. Аманда горячо заявила, что вредно недооценивать силу искусства. Наметившуюся было дискуссию прервал град арбалетных стрел, влетевших в окно.

— Двадцать восемь! — неожиданно сказала Белинда.

— Чего двадцать восемь? — недоумённо переспросил Микки.

— Их двадцать восемь! — сказала Белинда и, подумав, добавила: — Я в окно глядела, тихонечко.

— Ага… — сказал Эрвин. — То есть по четырнадцать на брата.

В этот миг дверь трактира содрогнулась под тяжким ударом импровизированного тарана. Штурм начался. Дверь ещё раз содрогнулась под ударом тарана и… штурм кончился, не успев начаться, поскольку на театре гражданских действий [25] Тьфу ты! Опять! — Прим. переводчика опять появились новые лица. Впрочем, если быть до конца откровенными, новыми эти лица можно было назвать с большой натяжкой, поскольку это были наши с вами, читатель, старые знакомые.