Олег Яковлев - Мартлет и Змей

– Да. – Эльфийка протянула к ларцу дрожащую от волнения руку. – Здесь на все хватит…

– Черный Лебедь. То, что мы ищем. Что это такое? – тяжело дыша, спросил капитан Кейлем.

Он уже едва волочил ноги, посбивав их о камни и доски, которыми были завалены теальские чердаки. Барона же, напротив, усталость, казалось, и вовсе не беспокоила – тот бодро шагал через завалы и обвалившиеся перекрытия, ловко ступал, балансируя, на хлипких мостках, протянутых над дырами в потолках и крышах, несколько раз Танкред даже выводил спутника на тонкие карнизы, окружающие дома, на которых едва помещался носок сапога. Грязная мантия Огненного Змея теперь стала еще и пыльной, покрывшись сажей от каминных труб, древесной стружкой, опилками (которых целые горы на чердаках плотницких домов на улице Восточного Ветра) и прогнившей соломой.

– Это существо – падальщик, – отозвался идущий впереди Танкред. – Кошмарное чудовище в облике черной птицы, питающееся трупами.

– Если он предпочитает живым мертвечину, то почему так опасен? – капитан задал вполне очевидный вопрос. – Мы легко выследили бы его завтра или через месяц. К чему эта спешка, господин барон?

Казалось, Огненный Змей задумался. Утгарт многое поведал ему о Черном Лебеде, но вот стоило ли делиться хоть с кем-то подобным знанием? Порой проще оставлять людей в счастливом неведении.

…Посреди ночи он стоял перед могучим дубом, у корней которого сидело древнее существо, за несколько сотен лет сросшееся с деревом и ставшее с ним одним целым.

– Сталь его не возьмет. Сила леса на чудовище тоже не действует. И не пытайся сжечь его, – рассказывал магу старый Нор-Тегли. – В эльфийских легендах упоминается, что тварь погубит только живой огонь. Тебе должно быть лучше известно, что это такое…

– Обожаю, когда со мной говорят загадками, – язвительно отозвался Танкред, но его собеседник пропустил этот выпад мимо ушей.

– В отличие от подобных ей тварей, – продолжил Утгарт, – эта никогда не насыщается. Жертвами и ритуалами ее голод удерживают на цепи, но стоит ей как следует набить брюхо, жди беды. Отныне она захочет мяса в не меньшем количестве, и если не найдет себе корма, то все, до кого дотянутся ее крылья, вскоре им станут. Несчастные будут убивать себя и друг друга, не понимая, кто или что их на это толкает. Необъяснимые самоубийства, жестокие преступления, поножовщина на пустом месте, вражда всех против всех – вот что ждет народ, приютивший эту ненасытную тварь. А коли прикормили ее человечиной, другой пищи она уже не признает.

– Но ведь эльфы столько лет жили под ее тенью и даже сейчас поклоняются ей! – возразил тогда Танкред.

Утгарт рассвирепел:

– Ты не понимаешь, Бремер! Стоит ей поселиться на этих землях, уже через пару недель тут будет только один хозяин – черная птица. Людей охватят ужас и отчаяние, и когда они поймут, кто стал их причиной, то начнут приносить жертвы и возносить молитвы ему, Черному Лебедю. Даже без помощи пришедших из Хоэра свихнувшихся остроухих у чудовища вскоре будет целая армия приспешников и фанатиков. И тогда ни ты, ни я, ни кто-либо другой, уже ничего не сможет сделать.

– Фанатиков и приспешников всегда можно убить, – больше из духа противоречия не согласился барон.

– Можно, – раздраженно усмехнулся Утгарт. – У эльфов в Хоэре получилось. Реки крови были пролиты, покуда чудовище не загнали обратно. Впрочем, остроухие до сих пор считают те события собственной борьбой за власть в Доме, и отчасти так оно и было. Что, по-твоему, проще: прикончить одного голодного падальщика или же бросить свой народ в пучину братоубийственной войны? Выбирай…

Огненный Змей выбрал еще тогда, на темной лесной поляне…

– Можешь поверить, он весьма опасен, – наконец ответил капитану Танкред и двинулся дальше. – Сегодня мы прикончим эту тварь, Джон.

– Так точно, господин барон, – капитан бросился догонять Огненного Змея…

Первые следы пребывания черной птицы они обнаружили в старой заброшенной голубятне, что располагалась под прохудившейся крышей одного из домов на улице Башмаков Хелены. Никаких голубей здесь не было и в помине, зато обнаружилось мертвое человеческое тело, пробитое в нескольких местах клювом. Голова мужчины превратилась в кровавое месиво, но при этом побывавшее здесь чудовище явно не было голодно – вырвало для себя только самое, на его взгляд, ценное: печень, сердце и мозг.

Барон что-то шептал, обходя тело по кругу, делал малопонятные измерения, выглядывал в пустые круглые оконца на улицу, определяя, откуда птица могла появиться и как сюда попала жертва. Кейлем с тревогой наблюдал за происходящим – ему все меньше начинало нравиться это их предприятие.