Redhat - Жизнь замечательных братьев

— Видишь лес? – Руди ткнул пальцем в покрытое ледяными узорами окно, за которым виднелись заснеженные сосны; Рабастан кивнул. – Эти, как ты утверждаешь, рубить нельзя, но за ними в двух милях отсюда есть роща – как раз на границе наших и ванвольфовских владений. Если отец выиграл дело, значит, роща принадлежит нам, и мерзнуть больше не придется.

— Как все сложно! – скучающе зевнул мальчишка. – Ты тут прямо как затворник, коченеешь один–одинешенек! А в Хогвартсе, небось, сейчас тепло…

— И кормят вкусно, и музыка играет! Зря ты приехал, ей–Мерлин, — разнервничался Руди; он не заметил, как в приоткрытой двери появилась мордочка старой домовихи.

— Простите, сэр, — залепетала Попси, — но вас просят в гостиную… что‑то они там шибко спорят, сэр, без вас никак не разберутся…

— Я тоже пойду! – воскликнул обрадованный Раба, соскочив с постели и оглядываясь в поисках обуви. – А где мои…

— Нет уж, ты посиди здесь, а то еще брякнешь какую‑нибудь глупость! – крикнул из‑за двери Родольфус. – Высунешься – отправлю обратно в Хогвартс! – угроза эхом прокатилась по коридору. Раба насупился и на четвереньках полез под кровать.

Войдя в гостиную, Руди обнаружил, что за столом разгорелся нешуточный спор. Господин Педантикус утратил даже признаки слащавого добродушия: он грозно потрясал свитком пергамента и с пеной у рта доказывал что‑то не менее воинственному мистеру Фицрою. Мисс Томсон пила кофе, еле касаясь края чашки и брезгливо поджимая губы после каждого глотка.

— О, мистер Лестрейндж, простите за беспокойство! – побагровевший Педантикус взял себя в руки и снова приторно заулыбался. – Наверное, без вас мы все же не справимся, как это ни прискорбно. Фрэнк, отдайте мне завещание!

— Но вы все истолковали неправильно! – не сдавался ассистент.

— Не спорьте со мной в присутствии клиента! – зарычал Педантикус. – Извольте сейчас же… вот так, очень хорошо. Не волнуйтесь, дорогой господин Лестрейндж, у нас всего лишь парочка маленьких вопросов.

— Я вас слушаю, — пробормотал оторопевший Руди.

— Прекрасно! Вопрос первый: вам знакомы некие Чернышевские? – Родольфус вытаращил глаза. – Нет? Чудненько! Тогда, возможно, вы знакомы с господами… – Педантикус поправил пенсне и близоруко прищурился, — здесь идет речь о господах Чужаковых.

— Чужаковских, — упрямо поправил Фицрой.

— Позвольте, здесь говорится именно о Чужаковых… Итак, вы кого‑нибудь из них знаете?

— Нет, — пожал плечами Лестрейндж. – Первый раз слышу.

— Ваш отец ни разу не упоминал этих людей? Хм, весьма странно, — смутился нотариус. – Дело в том, что эти фамилии неоднократно фигурируют в условиях завещания, причем в самых важных условиях.

— Например? – упавшим голосом спросил Родольфус.

— К примеру, вот это… – Педантикус зашуршал бумагами и извлек одну из записей. – Второй пункт гласит, что старший господин Чужаков обязан жениться на старшей барышне Чернышевской прежде, чем ему или ей исполнится двадцать пять лет.

— Ни дракла не понимаю, — прошептал обескураженный Руди.

— Здесь же подробно излагается состав приданого, которое надлежит получить за барышней Чернышевской – к сожалению, ее имя нам пока не удалось перевести — а также единственно возможные условия для отмены или расторжения данного брака…

— Какие же? – выдавил Руди.

— Смерть жениха или невесты, соответственно – мужа или жены, — уверенно ответил нотариус. – Далее, третий и четвертый пункт касаются младшего господина Чужакова и фактически отсутствия у него прав на любую часть наследства до наступления совершеннолетия. В пятом условии вновь упоминается старший Чужаков и его фактические права на бывшие владения господ Волковых…

— Бирюковых, — снова вмешался мистер Фицрой.

— Мерлина ради, помолчите, Фрэнк!

— В данном случае ваш помощник прав, — неожиданно вмешалась заведующая министерским архивом. – Я также склоняюсь к версии «Бирюковы». Что же касается вашей интерпретации остальных фамилий, то их надлежит заменить на «Иностранские» и «Черные».

— Глубокоуважаемая мисс Томсон, в конкретном контексте это не столь важно, — начал мистер Педантикус, но его сурово прервали:

— Я потрясена до глубины души! Вы ли это, господин Педантикус? Где ваша непоколебимая вера в детали, где точность анализа…

— Э–э–э, извините, — старший Лестрейндж откашлялся и облизнул губы, — насчет леса… земли В–волковых, то есть Бирюковых…