Redhat - Жизнь замечательных братьев

— Как ты, душенька?! Сколько лет, сколько зим! – причитала Нарцисса, поливая слезами грязные лохмотья сестры. – Хвала Мерлину, что вы сбежали! Как вам это удалось? Руди, ты похудел!

— А я? – подмигнул Рабастан, но на него никто не обратил внимания.

— Люц, не стой как столб, давай выпьем! – радостно пророкотал Родольфус, скидывая сырой плащ прямо на персидский ковер; Малфой вздрогнул – к счастью, стараниями эльфов жуткая тряпка тут же исчезла. Почувствовав себя почти как дома, младший Лестрейндж рухнул в ближайшее кресло и с наслаждением вытянул ноги к огню, шевеля выглядывавшими из прорех пальцами.

— Чуть не отморозил! – громко прокомментировал он, как будто это кого‑нибудь интересовало; хозяин отвернулся, с трудом сдерживая тошноту. – Люц, у тебя еще остался тот бурбон тысяча девятьсот тридцатого?

— Да, — отрезал Малфой – самой непростительной ложью на свете он суеверно считал ложь насчет своего состояния, которым привык хвастаться, – но с тебя хватит и огневиски, — в руки Рабастану уткнулся стакан, на дне которого плескалась жалкая порция напитка.

— Люциус, не жадничай! – сквозь слезы укорила мужа Нарцисса. – Лучше отведи ребят в ванну и переодеться! — Малфой снова вздрогнул и поморщился, словно съел что‑то кислое, но возразить не успел – Нарцисса уже поднималась по мраморным ступенькам, увлекая за собой Беллу. – И побриться! – донесся с лестничной площадки очередной приказ. – А потом мы сядем ужинать!!

Господина Малфоя прошиб холодный пот. Он был морально готов к тому, что в случае побега из Азкабана ему придется приютить крайне агрессивную сестру своей жены. Но то, что она явилась с мужем и еще одним голодным мужиком, который топтал дорогой ковер и требовал коллекционный виски – это было выше сил и терпения Люциуса Малфоя. Более того – это совершенно не соответствовало его желаниям, но Нарси, судя по всему, были безразличны желания и эмоции мужа. Обреченно вздохнув, Люциус повернулся к двум заросшим а–ля Хагрид братьям и изобразил неубедительное подобие улыбки.

— Ванная комната на втором этаже, там же вы найдете все необходимое. Порки, Кукси, – на зов явились два эльфа в зеленых полотенцах, — вы будете прислуживать этим господам! Да, только вот что – Рабастан, там итальянская плитка эпохи классицизма, она не подлежит магическому восстановлению. Пожалуйста, не выковыривай ее, не царапай и не грызи. И фрески… не пририсовывай нимфам усы, даже зубной пастой. Очень тебя прошу, — произнес Малфой тоном опытного целителя из Св. Мунго. Младший Лестрейндж обиженно нахмурился, но тут же очень нехорошо ухмыльнулся; Люциус забеспокоился пуще прежнего.

— Там много разных одеколонов… не используйте все сразу, невозможно будет дышать! – с отчаянием в голосе кричал он вслед незваным гостям. – И бронзовые подставки… барокко… Руди, присмотри за ним!! – разнеслось по каминному залу печальное эхо.

В ванной комнате, скорее похожей на уменьшенный вариант древнеримских терм, братьев ждала невиданная и демонстративная роскошь. Все сияло, искрилось и источало благоухание; правда, плясавшие на нарисованной лужайке нимфы при виде гостей завизжали и кинулись врассыпную, попрятавшись за деревьями и развалинами какого‑то храма. Рабастан подошел к фреске и заинтересованно поскреб ее пальцем.

— Вот что я тебе скажу… – обратился младший Лестрейндж к брату, но толком сказать ничего не успел, потому что рядом возник домовой эльф в странном наряде на манер полупрозрачного мешка с капюшоном и с баллоном в лапках. Зажав нос бельевой прищепкой и зажмурившись, домовик принялся опрыскивать Рабастана какой‑то вонючей гадостью.

— Драклы тебя дери, что ты делаешь?!! – завопил Раба, закрывая лицо; рядом очень похоже орал Родольфус.

— Дезинфекция, сэр, против вшей, блох и докси. Извольте раздеться, сэр, — невозмутимо ответил домовик. – И ваше, сэр… Благодарю, сэр, — он сгреб в кучу рванье и исчез; тут же в небольшой бассейн из нескольких бронзовых кранов полилась горячая вода. Дождавшись, пока ванна наполнится, младший Лестрейндж разогнался и сиганул в воду, окатив брызгами брата, фреску и итальянскую плитку эпохи классицизма.

— О–о–ох, Мерлин великий! Руди, мыло!! Гляди – мыло!! – в восхищении кричал Рабастан, перебирая разноцветные кусочки, лежавшие на бортике в фарфоровых подставках. – Шампу–у–у–унь!! – по–звериному взвыл Лестрейндж, доплывая до целого строя бутылок с позолоченными крышечками. – Дементор его зацелуй, этого Малфоя!