Ольга Громыко - Послушай, как падают листья

Кошка вскочила на подоконник, повертелась и села, свесив длинный хвост. Ее вниманием, казалось, всецело завладел вертлявый поползень, перепархивающий по полностью облетевшему барбарисовому кусту с гроздьями мелких продолговатых ягод.

Есть ему не так уж и хотелось, но поесть надо было обязательно.

— Дарриша… — Тихо позвал он.

Кошка тут же обернулась и вопросительно мяукнула. Он кинул в ее миску, стоящую у печи, маленький кусочек мяса. Кошка долго вертелась на подоконнике, примериваясь к прыжку. Легонькая и поджарая, она, тем не менее, двигалась неуклюже, излишне осторожничала и частенько падала во сне на пол со своего любимого места на полке с тряпьем и шкурками. Куда ей догнать верткую мышь! Да и трусиха Дарриша несусветная, от всего незнакомого на всякий случай хоронится под хозяйской кроватью. Дарриша. Он мысленно проговорил это слово, щекотнув небо кончиком языка.

Кошка, наконец, спрыгнула и побежала к миске. Он отвел взгляд, придвинул горшок поближе и отломил себе краюху хлеба.

В дверь постучали.

Он никогда не приглашал войти. Они всегда входили сами, вздрагивая от неожиданности при виде молчаливо глядящего на них хозяина.

Вот и она — остолбенела.

Он неторопливо продолжал есть, украдкой разглядывая тонкий девичий стан, подчеркнутый длинным перепоясанным платьем. Петушки, красной нитью вышитые на подоле, сошлись в нешуточном поединке.

Она смотрела на него, на кусок мяса в горшке, на заполненную кровяной водой бадью, и не могла вымолвить ни слова. Он запоздало отметил, что девушка очень хороша собой. Толстая пшеничная коса свисает до самых петушков, поперек высокого лба — лубяной веночек-косица с височными кольцами, унизанными крупными бусинами. Надломанные стрелочки бровей как угольком подведены, но — отродясь уголька не касались. Глаза бездоннее омута, синее василька, наивнее ребенка. Дуреха. Небось думала погадать на парня, не ожидала, с каким чудищем придется иметь дело. Сейчас развернется и уйдет, а то и вылетит с визгом, а потом сестрицам-подруженькам взахлеб расскажет, как он за ней гнался три версты да только у векового дуба на распутье поотстал…

Он недооценил ее.

— Буде здрав, ведьмарь! — Девушка церемонно поклонилась ему в пояс, коснувшись рукой пола.

— Что тебе надо от меня, девка? — Равнодушно спросил он. — Сегодня я не гадаю.

— Я пришла не гадать. — Звонкий голосок дрожал, но, судя по всему, решимости ей было не занимать.

— Хочешь есть?

Она отрицательно, торопливо замотала головой, украдкой делая очищающий знак скрещенными пальцами. Вернее, ей казалось, что украдкой.

Он пожал плечами.

— Как тебя зовут?

— Алеся. — Она ответила и тут же испуганно ойкнула, широко распахнув глаза, и зажала руками рот. Ну точно, дуреха. Верит, что он сглазит ее по одному имени. Да тут таких Алесей пруд пруди. Каждая вторая — Алеся, Марыля или Параска.

— Вот что, Алеся, я очень устал и у меня нет времени на глупые шутки и пустые разговоры. Тем паче нет его на твои страхи и суеверия. Говори, по какому делу пришла — и уходи.

Девушка вспыхнула до корней волос. Ишь ты, какая обидчивая. Только что стояла, тряслась-божкалась, а сейчас, того и гляди, глаза выцарапает.

Кошка вспрыгнула к нему на колени, и он машинально почесал ее за ухом. Дарриша никогда не мурлыкала, просто сидя на коленях. Только по делу — и для дела. Вот и сейчас: умостилась поудобнее, прищурила желтые глаза и изготовилась слушать гостью, не забывая благодарить хозяина за ласку едва ощутимым перебором мягких лапок.

— Порча на мне… — Едва слышно прошептала девушка, наконец решившись.

— Что? — Переспросил он, не столько недослышав, сколько желая узнать поподробнее.

— Меня сглазили. — Погромче повторила она, теребя пальцами пушистый кончик косы.

— Кто?

— Не знаю… — Она непритворно расплакалась, уткнувшись лицом в ладони.

— Будешь реветь — превращу в корову. — Пообещал он, насмешничая.

— Ба-а-атюшка-а-а ведма-а-арь…

Он понял, что тут увещевания бесполезны, и дал ей выплакаться всласть, безо всякого аппетита зачерпывая ложкой щи.

— И в чем же она проявляется? — Выждав положенное время, спросил он.

Алеся совсем по-детски шмыгнула покрасневшим носом, и ответила:

— Все из рук валится, ни в каком деле удачи нет…

— Ну, дорогая моя! — Он едва удержался, чтобы не расхохотаться. — Нашла порчу… мало ли у кого руки растяпистые, я и сам давеча горшок расколотил…

Она забавно хихикнула, прикрыв рот ладошкой, и тут же снова взгрустнула.