Глен Кук - Белая роза

– Объясняй, Костоправ. – А он говорит…

– Форсбергский не изменился.

Я повернулся к Боманцу – к ожившей легенде.

– Меня зовут Костоправ. Род занятий – армейский лекарь. Ты – Боманц…

– Его зовут Сет Мел, Костоправ. Давай установим это сразу.

– Ты – Боманц, чье истинное имя, возможно, Сет Мел, колдун из Весла. С тех пор как ты попытался связаться с Госпожой, прошло почти сто лет.

– Расскажи ему все. – Госпожа пользовалась диалектом Самоцветных городов, вряд ли знакомым Боманцу.

Я говорил, пока не охрип. О взлете империи Госпожи. Об угрозе поражения и победе при Чарах. Об угрозе поражения и победе при Арче. И об угрозе нынешней. Колдун за все это время не промолвил ни словечка. Порой в нем проглядывал описанный в рассказе толстый, почти раболепствующий лавочник.

Первыми его словами были. Значит, я не совсем потерпел неудачу. – Он повернулся к Госпоже: – И тебя оскверняет свет, не-Ардат. – И снова повернувшись ко мне: – Отведешь меня к вашей Белой Розе. Когда я поем.

Госпожа ни единым словом не одернула его.

Ел он как толстый мелкий лавочник. Госпожа лично помогла мне натянуть мокрый тулуп.

– И не мешкай, – предостерегла она. Стоило нам выйти за порог, как Боманц словно бы сжался.

– Я слишком стар, – произнес он. – Не позволяй моим выходкам обмануть тебя. Когда играешь с теми, кто сильнее тебя, приходится прикидываться. Что мне еще осталось? Сто лет.., и меньше недели, чтобы обелить себя. Как мне успеть что-то сделать? Единственное знакомое лицо – это Госпожа.

– Почему ты думал, что ее имя Ардат? Почему не другая из сестер?

– А их было несколько?

– Четыре. – Я перечислил. – По твоим бумагам мы установили, что Доротея – это Душелов…

– Моим бумагам?

– Так называемым. Они посвящены большей частью тому, как ты пробудил Госпожу. До последних дней предполагалось, что собрал их ты, а твоя жена унесла их из города, думая, что ты погиб.

– Надо будет разобраться. Не собирал я никаких бумаг. И не писал. У меня не было ничего, кроме карты Курганья.

– Карту я хорошо помню.

– Я должен увидеть эти бумаги. Но сначала – Белую Розу. Расскажи мне о Госпоже.

Мне трудно было следить за его мыслями – слишком они петляли, расплескивая идеи.

– А что о Госпоже?

– Между вами заметно напряжение. Враги – и одновременно друзья. Или любовники, и одновременно враги? В общем, противники, хорошо знающие друг друга и глубоко уважающие. Если ты уважаешь ее, тому есть причина. Истинное зло уважать невозможно. Оно и само себя-то не уважает.

О-хо. А он прав. Я действительно уважаю ее. Так что я рассказал ему кое-что. Не сразу заметив, что тема у меня была одна – что Госпожа осквернена светом.

– Она очень пыталась быть злодейкой. Но в столкновении с истинной тьмой – той, что под курганом, – проявляется ее слабость.

– Нам почти так же нелегко погасить в себе свет, как победить тьму. Властелин рождается раз в сто поколений. Прочие же, вроде Взятых, – только подделки.

– Ты сможешь выстоять против Госпожи?

– Вряд ли. Подозреваю, что мне уготовано стать одним из Взятых, когда она выкроит время. – Старик, как кот, всегда приземлялся на ноги. – Боги! – Он споткнулся. – Однако она сильна!

– Кто?

– Твоя Душечка. Невероятное поглощение. Я беспомощен как младенец.

В «Синелох» мы забирались через окно второго этажа – столько насыпало снега.

Одноглазый, Гоблин и Молчун сидели с Душечкой в общем зале. Неразлучную парочку изрядно потрепало.

– Ну-ну, – заметил я. – Выбрались, значит. А я думал, пес Жабодав вами закусит.

– Никаких сложностей, – отмахнулся Одноглазый. – Мы…

– Что значит «мы»? – возмутился Гоблин. – С тебя толку было как от кабаньих сосков. Молчун…

– Заткнись. Это Боманц. Он хочет поговорить с Душечкой.

– Тот Боманц? – пискнул Гоблин.

– Тот самый.

Весь разговор уложился в три вопроса. Вела разговор Душечка, а как только колдун это понял, он тихонько свернул беседу.

– Следующий шаг, – сказал он мне. – Я должен прочесть якобы автобиографию.

– Так ее писал не ты?

– Нет. Если только память мне совсем не отказывает.

В бараки мы возвращались в молчании. Боманц пребывал в задумчивости. После первой встречи с Душечкой это в порядке вещей. Это для нас, тех, кто с самого начала ее знал, она Душечка.

Боманц продрался сквозь манускрипт, по временам уточняя перевод некоторых абзацев. Он не знал ючителле.

– Так это не твоих рук дело?

– Нет. Но главным рассказчиком послужила моя жена. Вопрос. Выследили ли девчонку, Проныру?