Павел Марушкин - Земля негодяев

В тот вечер он вернулся домой позже обычного, засидевшись на работе: близился квартальный отчет, да возник откуда-то мутный слушок о внеплановой финансовой проверке — в общем, надо было немножко подчистить хвосты. По пути Фима завернул в продуктовый и прикупил там свежего говяжьего фарша. Этот незамысловатый продукт он уважал чрезвычайно. Будучи любителем вкусно поесть и холостяком, готовил Ефим неплохо, однако искусство приготовления всяких сложных блюд оставалось покуда тайной за семью печатями. Этим вечером предстояло сделать выбор между макаронами по-флотски и супом с фрикадельками, до которых Фима был большой охотник. Макароны, тем не менее, одержали верх: долго возиться не хотелось.

— Бабу вам надо завести, барин! — сам на себя ворчал Ефим, наливая в кастрюлю воды. — Она б не только фрикадельки…

— Не все так просто! — вздыхал придуманный «барин» — сибаритская Фимина сущность. — Женщинки очень требовательны к условиям выгула и содержания, да и потом — я ведь каку попало не возьму! Надо, чтоб и красивая, и ласковая, и работяшшая…

— Ага, щас! Раскатал губенку-то! — сгрубил «барину» «слуга».

— Выпорю я тебя на конюшне за такие сло… — содержательный монолог прервал колокольчик звонка.

Ефим удивленно поднял бровь: в гости он никого не ждал. «А вдруг на пороге та самая, желанная — стоит и мерзнет на холодном осеннем ветру…» Он улыбнулся мимолетной романтической мысли, но дверь открыл с легким интересом, может быть, даже с тенью некой надежды — и не спрашивая «кто там».

Трикобыл стоял позади детей, но именно на него обратился в первую очередь изумленный Ефимов взор. Человека таких габаритов встретишь нечасто, а странная одежда лишь подчеркивала импозантность пивниковой фигуры. Спутники его выглядели не менее экзотично. Длинные волосы Марикса и Лассы отливали темной медью — словно тонкая проволока трансформаторной обмотки; черты лиц были настолько правильными, что невольно наводили на мысль о манекенах. Нежно-розовая, без единого пятнышка кожа, глубокая синева глаз, странные наряды — дети словно сошли с глянцевых страниц дорогого каталога, вестника высокой моды. Первая мысль Фимы такой и была: где-то поблизости проходят съемки и странная троица явилась попросить что-то — например подключить какой-нибудь осветительный прибор… Стоп! Какие еще съемки, какие журналы — это Мгла! Скорее всего, у людей сломалась машина…

— Можно, мы войдем? — мелодичным голоском спросила девочка.

Мальчик молча шагнул вперед — и ничего не понимающий Ефим посторонился, пропуская странную троицу.

Девочка по-хозяйски огляделась.

— А знаешь, мне здесь даже нравится — чисто, аккуратно… Что скажешь, Марикс?

— Сойдет, — буркнул мальчик.

— Э-э, простите, а собственно… — подал голос Ефим.

Мальчик коротко глянул на него — и человек неправильной национальности вдруг понял, что не может издать ни звука. Какое там, он даже пошевелиться не мог!

Трикобыл протиснулся мимо остолбеневшего хозяина, виновато крякнув, и закрыл за собой дверь.

— Пивник, я устала и хочу спать! — капризно сказала Ласса.

— Только давайте сперва поедим, — вмешался Марикс. — Быдлянин, у тебя в доме есть пища?

Одновременно с этими словами мальчик что-то сделал: Фима почувствовал, что его тело вновь ему подчиняется.

— Да кто вы такие?! — выпалил ошеломленный Альшиц.

— Отпрыски Господина Высокое Небо и я, их скромный сопровождающий, замковый пивник Трикобыл! — отрекомендовался Трикобыл, снимая свою шляпу и кланяясь в пояс. — Покорнейше прошу извинить за вторжение и причиненные вам неудобства, но ввиду крайних обстоятельств…

У человека неправильной национальности отвисла челюсть.

— Перестань оправдываться, пивник! — притопнул ногой Марикс. — Когда тут появится мой отец, он заплатит за все, в том числе за кров, за стол и за беспокойство… А теперь я хочу ужинать, и побыстрей!

Нахальство мальчишки скорей позабавило, чем возмутило Ефима: ему живо вспомнился марктвеновский «Принц и нищий». Конечно, имелся большой соблазн осадить наглеца, а то и вовсе выставить странную компанию за дверь — но любопытный Фимин нос уже почуял восхитительный аромат неведомых загадок и тайн… Впрочем, Марикс отличался от его высочества принца Уэльского по крайней мере одним, притом весьма необычным, качеством.

— Э, да ты не торопишься; тогда мы сами! — недовольно буркнул он, а в следующий миг на Ефимовы глаза будто опустились две маленькие черные заслонки, отсекая его от остального мира…