Эллен Датлоу - Лучшее за год 2007 - Мистика, фэнтези, магический реализм

Т. Б. залез на табурет и привалился к барной стойке. Вязаная обезьянка Тереза подмигнула ему:

— Чего тебе налить, Т. Б.?

— Не сейчас, крошка мартышка. Я просто решил немножко расслабить ноги.

— Да уж, ног у тебя хватает.

— Мне надо потолковать с Винсом.

— Он там, у себя. Дорогу ты знаешь.

Дорогу он знал прекрасно.

Т. Б. прохромал через весь бар и пополз по коридору, мимо автомата с папиросами и двери в уборную. Гарри О Мул остановил его, чтобы обыскать. Гарри был личным телохранителем Малыша Винса. Он отбирал у Т. Б. его «дерринджер», но никогда даже не прикасался к портфелю.

В комнате Винса, как всегда, шла неспешная игра в покер, в которой сам он, как всегда, не принимал участия. Он бочком сидел за круглым столом, просматривая какие-то гроссбухи со своим бухгалтером, аистом Поки Марабу. За третьим столом в одиночестве коротала время, потягивая «буравчик», [26] «Буравчик» коктейль из виски, джина или водки с соком лайма. подружка Винса — кукла, которую все почему-то звали Цыпочкой (хотя она была вовсе не цыпленком, а куклой).

Цыпочка была настоящей красоткой. Ее волосы, огненно-красные, как пожарная машина, конечно, были крашеными, но смотрелись они шикарно. Одета она была в облегающее серебристо-голубое вечернее платье, туго натянутые чулки в сеточку и туфельки на шпильках.

При виде Т. Б. никто не выразил особенно бурной радости.

— Ты взял у китаезов товар? — сказал Винс. Вопросом это не было. Винс никогда не утруждал себя вопросами.

— Нет, — сказал Т. Б. — На этот раз какие-то проблемы.

— Какие именно?

Мистер Чо не сказал мне. Просто не взял денег и велел уходить. Кажется, деньги ему не понравились, и я тоже. Может, он решил, что они фальшивые. Я спрашивал его, но он ничего не объяснил.

Винс нахмурился.

— Так они не продали тебе товар? — прорычат он, оскалив мелкие острые зубы.

— Нет, сэр.

Т. Б. поставил портфель на стол, возле гроссбуха. «Дежа вю», — подумал он. Спасибо еще, что аист не щелкает счетами.

Винс пригладил свои бакенбарды и улыбнулся. Т. Б. никогда раньше не видел его улыбки, и это зрелище ему не слишком понравилось.

— Мне тоже не нужны эти деньги, — сказал Винс. — Будешь уходить, заберешь их с собой.

Голоса в комнате смолкли. Игра в покер прекратилась.

— Это же не мои деньги, Винс.

— Уже твои. Я ведь их тебе отдал. Делай с ними что хочешь. Съезди куда-нибудь, отдохни.

Казалось, Винс говорит серьезно. Черт возьми, да что же тут происходит? И не пора ли кому-нибудь растолковать Т. Б., в чем соль этой шутки?

— Но, Винс, это же твои деньги. Ты хочешь, чтобы я отнес их в банк, да?

— Нет, придурок. Я просто хочу, чтобы ты унес из моего бара свою поганую рожу. И не приносил ее обратно. Понял? Вали отсюда.

На Т. Б. было жалко смотреть, он в отчаянии заламывал щупальца. Пот градом тек по его лицу, сминая и склеивая ворсинки плюша.

— Не надо так, Винс. Я ничего тебе не сделал. Я никогда не мухлевал с твоими деньгами. Ни одной монетки даже кончиком присоски не тронул, не то что некоторые тут. Они твои, так что я оставлю их здесь, — сказал Т. Б. и направился было к двери.

Винс вытянул из кармана пальто большой черный пистолет. Тот, что стрелял не пистонами, а настоящими пулями. Игроки за покерным столом разом выпрямились и застыли.

— Возьми портфель с собой, — процедил Винс.

— Ты собираешься застрелить меня, если я их не возьму? Вообще-то мне не нравится, когда в меня стреляют. Но сегодня это уже один раз случилось. Возможно, ты что-то об этом слышал?

— Ты уволен, — сказал Винс. — Считай, что в портфеле твое выходное пособие.

При этих словах умники-подхалимы из его свиты угодливо захихикали. Ну и остряк же этот Оцелот; ему бы на радио выступать. Как отмочит что-нибудь, так только держись.

Т. Б. протянул одно из щупалец за портфелем, другим выхватил у О’Мула свой пистолет и похромал прочь по коридору. Проходя мимо уборной, он слышал, как потешается над ним камарилья Винса. Снова дежа вю. Он присел возле стойки. Тереза дружески подтолкнула его локтем:

— Выпьешь что-нибудь, морячок?

— Не могу, крошка мартышка. Надо бежать. Тот еще фокус, знаешь ли, если у тебя восемь ног. — Эта неуклюжая шутка подарила ему улыбку барменши. — Эй, Тереза, а можно мне оставить кое-что у тебя за стойкой?

(Полегче, Т. Б., непринужденнее. Как будто это только что пришло тебе в голову. Десяток яиц, пакет молока, пачку «Лаки страйк» — а еще, если не сложно, присмотрите-ка за моим портфелем.)