Ольга Громыко - Пророчества и иже с ними

— Шесть менок, — торопливо скостил Дар, — и я снова сверну на путь порока.

— Живо! Видишь, Рионе нездоровится.

— Пап, это вполне может подождать до перерыва, — вяло возразила я. У меня затекла спина и окоченели ноги, но вставать и куда-то идти хотелось еще меньше.

— В первом туре все равно больше ничего интересного не будет. — Папа сверился со списком участников на обратной стороне приглашения. — Эта пара последняя, вы как раз успеете вернуться к началу второго. Или мне вас сразу домой отослать?

Пришлось вставать и, извиняясь, протискиваться к концу ряда.

— Ты же магистр третьей степени, — досадливо бурчал Дар, больше вися на моем локте, чем поддерживая. — Взяла бы сама себя и исцелила.

— Я пифия, — огрызнулась я. — А вот ты как раз практик, чародей на все руки. Взял бы да вылечил любимую сестру.

— Мы эликсиры еще не проходили. — Брат помолчал и мечтательно добавил: — Только яды.

Вспученное брюхо тучи перевалило через ристалище больше чем наполовину, и второй маг наконец согласился выйти под открытое небо. Дар попытался застрять в проходе и поглядеть на поединок хоть одним глазком, но я сурово пихнула его в спину.

— Ри-и-инка, ну ты ж сама сказала, что можешь подождать, — заскулил брат.

— Но не посреди же лестницы! — Тут даже навеса не было, трепещущий капюшон приходилось придерживать у горла.

— Отсюда еще лучше видно, впереди ничьи шляпы не торчат.

— Зато на нас все пялятся.

— Брось, у них есть зрелище поинтереснее. Глянь, глянь — как он его?!

Капюшон выскользнул из пальцев. Саму атаку я пропустила, зато ее результат превзошел самые мрачные ожидания: противник, успевший выставить щит, споткнулся, пошатнулся, и отбитый пульсар свечой взвился в небо.

На ристалище воцарилась такая тишина, что у меня заныли зубы. Даже маги прекратили поединок и опасливо уставились на тучу. Заклинание бурчало в ее брюхе, как запитая молоком селедка. Обойдется? Или сейчас ка-а-ак хлынет?

— Светлеет, — разочарованно прошептал брат.

Туча поползла быстрее, словно торопясь убраться из негостеприимных мест. Громыхание почти утихло — зато зашумело у меня в висках. Я схватилась за голову, раскалывающуюся от обрывков быстро-быстро сменяющихся видений.

— Ринка?

— Пошли отсюда! — рявкнула я, отгоняя заволакивающую глаза муть.

— Куда?

— Куда угодно, только поскорее и подальше!

— А что случилось?

— Не знаю. — Пифии могут предсказывать как отдаленные события, так и ощущать приближение тех, что вот-вот произойдут. Именно ощущать: входить в транс и пророчить то, что произойдет в течение ближайших пяти минут, нет смысла. — Но оно мне заранее не нравится.

В рядах снова принялись лузгать семечки. Гул голосов нарастал, как морской прибой.

— Пронесло… — выдохнул сидящий с краю купец, опуская кожаный мешок, на всякий случай растянутый над головой.

— Ну Ри-и-ин…

Гром рухнул на землю, как свод парадной гномьей пещеры. Из тучи ответным плевком вылетела молния и, как щука на живца, клюнула на единственные движущиеся по склону фигурки.

Я даже не успела испугаться — только ощутить жуткую досаду.

Год назад, во время защиты аспирантской работы я, пифия третьей степени, впала в неконтролируемый транс и предсказала собственную смерть от удара мечом, которая наступит в день моего двадцатипятилетия.

Достоверность пророчества подтвердила комиссия из шести лучших старминских оракулов и прорицательниц.

И ошиблась.

Я умерла на четыре дня раньше. Причем совсем не так.

Пахло цветами. Алыми шаккарскими лилиями, цветущими всего неделю — зато как! Достаточно пронести букет по коридору, чтобы нежный горьковатый запах заполонил его до вечера. А поскольку от Шаккары до Белории три дня морского пути, а потом несколько телепортаций до Стармина (обозом довезти не успеют!), свежая лилия стоит как целый розарий. Даже богачи покупают их только в торжественных случаях: на свадьбу, юбилей, рождение первенца… или на похороны.

Лежала я на чем-то ровном и жестком, как будто досках. Ощущение сдавливающего грудь корсета исчезло, простуда тоже чудесным образом прошла. Зато босые пятки замерзли зверски.

«Гроб! Я в гробу!..» Я в панике рванулась так, что, наверное, пробила бы головой крышку — если бы та была. И только потом догадалась открыть глаза. Оказывается, я просто-напросто лежала на полу у двери, протянув к ней правую руку — как будто из последних сил пыталась доползти до порога.