Олег Микулов - Тропа длиною в жизнь

…Вначале все шло так хорошо. Дад был неизменно добродушен, полушутя-полусерьезно корил свою дочь за то, что плохо о муже заботится.

«И в кого ты только уродилась, молчунья этакая! Муж-то пока в полную силу не войдет, при тебе должен быть неотлучно, сама знаешь. Ему же поговорить, поди, охота. А у меня, старого, в горах дел невпроворот».

Что правда, то правда. Дад часто уходил в горы, и порой надолго. Зачем? Аймик понимал: не только для охоты; дичи в этих краях много и она непуганая, такую добыть можно без всякого труда и хлопот… «Видно, с духами общается Духовидец», — думал Аймик и ни о чем не спрашивал.

Мада действительно разговорчивостью не отличалась. Сама обращалась к Аймику только по делу. На его вопросы отвечала односложно: два-три слова скажет – и весь ответ. А при Даде, как ни странно, и вовсе замолкала… Впрочем, не всегда. Однажды Аймику довелось случайно (действительно случайно) подслушать их оживленную беседу. Даже слишком оживленную. Да вот только язык, на котором они спорили, был ему совершенно неведом. Впрочем, кое-что понять было можно, даже не зная значения слов: Дад явно осыпал свою дочь попреками и что-то настойчиво требовал от нее, причем голос его был таков, какого Аймику еще не доводилось слышать. Резкий, зловещий… жутко становилось от этого голоса; такому не воспротивишься. А Мада – противилась, да еще как! Впрочем, Аймик недолго слушал, поспешил уйти.

Да. Не услышь он такое своими ушами, ни за что бы не поверил, что его тесть может так говорить. Да еще со своей дочерью. С ним-то Дад говорил много и охотно. Расспрашивал о тропе, приведшей сюда, в хижину Одинокого. О своем будущем внуке любил поговорить. И кое-что рассказывал о себе самом. Оказывается, сородичи его долго не хотели отпускать, не верили почему-то, что такова воля Духов. И жену себе долго найти не мог – такую, чтобы согласилась пойти с мужем далеко-далеко, туда, где и люди-то не живут, и остаться там, вблизи от Духов-Властителей, вдали от своих сородичей. И дочь родить. И ждать, ждать, когда придет ее жених…

«Она умерла, когда Мада была уже большой, — говорил Дад, не в силах подавить вздох. – Не выдержала-таки одиночества. Да и страшновато тут бывает, по правде сказать. Не от зверья, конечно, и не от чужаков. От Хозяев!» Аймик вспомнил вдруг слова, сказанные невестой, когда их свадебный обряд завершался, да и спросил у тестя: «Стало быть, жена твоя – дочь Сайги, так? А ты сам какого Рода?» – «Сказано тебе было: я Дад Одинокий!» — буркнул тесть в ответ, и его прищуренный взгляд в тот миг не казался добродушным…

Помнится, Мады тогда не было поблизости. Кажется, за водой ходила. А на груди, в меховом мешке, уже попискивал крохотуля Дангор…

Солнце припекает голову, пот заливает шею, струится по лопаткам, по груди… Дангор здоровяк, нести на плечах такого нелегко. А сегодня они далековато забрались.

– Великий Первобрат, не отдохнуть ли нам? Твой Небесный Олень притомился.

– Ну что ж… – и шумный вздох в самое ухо «Небесному Оленю».

Они устроились на пологом замшелом склоне, в широкой тени мощной, разлапистой ели. Впрочем, Дангор недолго оставался на месте. Осмотревшись вокруг, он вдруг радостно вскрикнул и бросился куда-то в гущу теней, а через мгновение вернулся с пригоршней желтовато-коричневых грибов с блестящими, словно замшей залощенными шляпками.

– Вот! Там еще!.. Ого сколько! – говорил он, возбужденно шмыгая носом. – Я наберу, только дай во что!

– Ну давай-давай, трудис,. – усмехнулся Аймик, отвязывая напоясный мешок. – Эх ты… грибоедушка.

Больше всего на свете Дангор любил грибы. Сильнее даже, чем свежатину. Аймик растянулся на спине, подложив руки под голову. Теперь можно спокойно отдохнуть. Теперь сын не успокоится, пока все грибы в окрестности не соберет. Хорошо ему… А вот отцу даже охотиться нельзя; словно он и не мужчина…

…Да, странно все получилось. Первое время после свадьбы Дад своего зятя берег, словно слабосильное, но любимое дитя: от дома ни шагу, разве что за хворостом или по воду, да и то в сопровождении Мады. Об охоте и думать забудь. «Я же мужчина, в конце концов! — возмущался Аймик. – Охотник должен о жене заботиться, мясо приносить!» – «Ты прежде всего Избранный! — строго внушал Дад. – Ты сына должен принести жене, это главное. А о мясе не беспокойся, голодными не останетесь. Я и вовсе не охотник, да дичь сама ко мне придет».

Так говорил Дад. После Аймик убедился: правду говорил.