Анатоль Нат - Бабье царство.

Бросай работу, Илона, — обратилась она непосредственно к ней. — И строй всех своих на общее построение, говорить буду.

Настороженно посмотрев на неё, Илона воткнула лопату в кучу песка, сваленную возле дороги, и занялась общим сбором.

На удивление быстро, буквально за пять минут, перед коляской уже стоял ровный квадрат двух сотен амазонок, чисто для проформы охраняемый по периметру тремя ящерами арбалетчиками.

— Хорошо, что вы внимательно ко мне прислушались и не стали устраивать никаких коллективных побегов, — заметила баронесса, оглядев плотные ряды квадрата. — В другой группе не были столь внимательны к моим словам. А жаль.

Баронесса замолчала, внимательно рассматривая амазонок, а потом продолжила:

— Как обычно у меня для вас несколько вестей. Хорошая и плохая. С какой начать?

— Начни, для разнообразия, с плохой, — усмехнулась стоящая в первом ряду Илона. — А то в прошлый раз, говорят, начав с хорошей, ты плохо кончила. Может быть, в этот раз всё будет наоборот.

— Плохая новость это то, что уже конец зимы, — Изабелла кивнула на голые, припорошенные снегом ветки окружающих деревьев. — И вам для дальнейшей работы понадобится летняя одежда, непромокаемые плащи, для защиты от дождя, и сапоги. Болотные в том числе. А это дополнительные расходы. Большие и опять же за ваш счёт.

— Ну, а хорошая, — угрюмо спросила её Илона, бросив на Изабеллу неприязненный взгляд.

— Хорошая та, что с этого дня вы свободны. Все. На днях прошло совещание в городском Совете где было постановлено освободить вас из плена за ту сумму выкупа, что готово предъявить руководство республики в счёт погашения ваших долгов.

— Желаете узнать?

— Ну? — донёсся до Беллы чей-то нетерпеливый возглас из задних рядов.

— По сотне за голову, — флегматично бросила Белла в ахнувшую от неожиданности толпу. — И за пять спокойных лет, без набегов с той стороны реки на левобережные земли.

— А кто-то хотел и пять тысяч с нас поиметь? — всё тот же, уже насмешливый голос из глубины строя всё никак не унимался, желая детально разобраться в происходящем. — Как с этим быть?

— Никак, — равнодушно отозвалась Белла. — Это уже наши личные договорённости с местными властями и вас они никоим образом не касаются.

Поэтому с сегодняшнего дня вы можете проваливать на берег Лонгары и ловить перевозчика к себе домой. Но учтите, что в город вам проход запрещён. И дабы не нарываться на неприятности, вам туда не следует соваться.

— А одёжка? — тут же перебил её голос из смешавшейся толпы амазонок. — А жрачка?

— Жрачка только та, что у вас в лагере осталась, — равнодушно заметила Маша, оглядывая взволнованное море голов амазонок, окруживших коляску. — Можете взять на первое время сколько на своей спине унесёте. Одёжка только та, что на вас. А на другие шмотки у вас, как вы понимаете, нет денег. Нет ни у кого, ни единой монетки. Вы только отработали долги и всё, — Маша внимательно присмотрелась к взволнованным лицам амазонок, — можете уезжать. Имеете полное право.

Но если кому нужны деньги, то может остаться. Она их может заработать тут, на дороге, или там, на горельнике. Ни в город, ни в его окрестности, кого-либо из вас пускать запрещено. С нас хватит проблем, что вы создаёте. До Рвицы вас проводят, чтобы не разбежались или конфликта какого с местными не было. Если кто вздумает скрыться, чтобы остаться, то быстро о том пожалеет.

— Вот значит, как, — угрюмо заметила так и стоявшая всё это время возле коляски Илона. — Ну и что же мы будем делать у себя на берегу, дома, без единой серебрушки в кармане? Что-то я плохо верю в то, что нас примут обратно в Стражу. Особенно после того разгрома, что вы нам учинили на том вашем Девичьем поле, а потом ещё в заливе. Да и судьба командира легиона Тары нас что-то не вдохновляет. А после мятежа соваться на тот берег что-то охоты совсем мало.

— А чем вам не нравится судьба Тары, — усмехнулась понимающе Изабелла. — Почётная отставка с не менее почётной последующей службой не менее почётным рядовым в самом дальнем и самом глухом непочётном гарнизоне посреди гнилых болот верховий Лонгары. Чем плохо. Да и чего вам бояться, — усмехнулась она. — Ведь не вы же говорили правду в лицо Совету Матерей. Ведь не вы же уличили их в продажности. Чего вам то бояться? — насмешливо посмотрела она на притихшую враждебную толпу.

— У вас открываются прекрасные перспективы, — продолжила Маша после недолгого молчания, когда накал страстей достиг казалось уже практически высшей отметки. — Или нищета в батраках, но зато у себя дома, или служба в глухих, богом забытых гарнизонах. Чем же вы так недовольны?