Анатоль Нат - Бабье царство.

— Мы тут подумали и решили, что нельзя их вот так просто отпускать. Ну, ты же понимаешь, что в городе дефицит рабочих рук, людей не хватает. А тут у вас чуть ли не семь сотен хороших работников, не лодырей, людей, не боящихся никакой работы. Ты думаешь, мы не знаем, как они вкалывали на этой вашей дороге, ведущей в никуда, — усмехнулся он. — Или на горельнике. А это уже говорит о том как они работают.

— С этого дня, это свободные люди, — угрюмо бросила Маша, перебив Кондрата. — И я не позволю никому, ни из каких побуждений держать их и дальше под стражей.

— Да ты чё, Мань, — даже отшатнулся от неё Кондрат. — Да как ты могла даже подумать о нас такое, — возмутился он. — И речи нет о том, чтобы их держать дальше в плену и заставлять работать. Нет! — возмущённо воскликнул он. — Просто мы решили им предложить поработать пока у нас. За деньги, конечно, — тут же поторопился уточнить он, под гневным взглядом Маши.

— Бесполезно, — хмуро бросила баронесса. — Мы им уже предлагали поработать на нас. Даже нашли им работёнку по их прошлой профессии вояк. Бесполезно, — повторила она недовольно. — Не соглашаются. Говорят, что их дома ждут.

— И всё-таки, мы попробуем, — мягко вмешался Голова в их разговор.

Маша удивлённо на него покосилась. Такого приторно ласкового Голову она никогда ещё не видела.

— Может быть, у нас что и получится, — буквально проворковал он. — Может, это они с вами не хотят работать, а с нами и согласятся. Всё-таки слава у вас, — поморщился Голова, — не самая лучшая.

— Это какая же у нас такая особая слава? — тихим, ледяным голосом спросила вмиг побледневшего Голову баронесса. — Может быть, ты нас просветишь, ещё пока Голова?

Изабелла, медленно повернулась в сторону Головы, и гневно подняв подбородок, в упор уставилась на бледного, как сама смерть Городского Голову.

— Вы, баронесса, не обижайтесь, — хмуро бросил ей Кондрат Стальнов, постаравшийся тут же перехватить инициативу в разговоре и отвлечь гнев баронессы, — но слава о вас идёт жуткая. Вы так лихо расправились с теми диверсантами, что вашим именем теперь даже детей в городе пугают. Не в обиду Вам будет сказано, но таких мастеров меча, как Вы, здесь нет. Поэтому Вас и боятся.

— Вы умеете польстить, господин Стальнов, — ледяным тоном отозвалась баронесса. — Поэтому можете обратиться к пленным с любыми вашими предложениями. Но учтите, что все последствия того, что они останутся в городе, ложатся уже на ваши плечи. Не думайте, что мы выявили всех, как вы их назвали, диверсантов. Это не так. Наверняка ещё много осталось, только сейчас они затаились. И я бы Вам, — ядовито подчеркнула она обращение, — не советовала бы их оставлять в городе.

— Точнее, — теперь уже Маша, посмотрев на бледного Голову, решила уточнить, — баронесса хочет сказать, чтоб в городе их и духу не было. Ни в каком качестве. И тем более чтоб они не имели ни малейшего доступа к городскому арсеналу. Если я увижу их в составе охраны арсенала, или вертящихся возле него, то ты, — она наклонилась из коляски и вперила ледяной взгляд в Начальника Городской Стражи Боровца, будешь висеть на городских воротах, пока тебя вороны не склюют. Я ясно выразила свою мысль? — обвела она своим чистым, ясным взглядом всю группу встречающих.

— Ясно, ясно, — Начальник Стражи вытер мокрым платком холодный пот, выступивший на лбу. — Только ты вообще уже нас за идиотов держишь. Хватит и одной ошибки. Такого больше не повторится, чтобы они имели туда свободный доступ.

— Тогда, будем считать, что договорились, — мрачно усмехнулась Маша, бросив на Кондрата многообещающий взгляд. — Идите уж, отцы города, — невесело усмехнулась она. — Может, у вас чего и получится, — добавила она устало.

Проводив взглядом поспешно вскочивших на своих лошадей членов Совета, бросившихся чуть ли не на перегонки к видневшейся вдалеке Медвежьей крепости, Маша грустно поинтересовалась, задумчиво глядя на нахлёстывающих лошадей всадников:

— Как думаешь, у них что-нибудь получится?

— Да, — коротко бросила баронесса, глядя куда-то в сторону тоскливым, остановившимся взглядом.

— Не кручинься, — тихо ободрила её Маша. — Время пройдёт и всё забудется. И нашим именем детей уже не будут пугать. Я тебе раньше не хотела этого говорить, но он прав, — кивнула она куда-то в сторону, имея в виду, видимо, Кондрата Стальнова, — нашим именем, действительно, уже детей пугают. Мол, не будешь слушаться, отдам баронессе де Вехтор на воспитание, узнаешь тогда, как мать не слушаться.