Влад Поляков: Восхождение

Вот и они! Действительно кавалерия, более половины тяжелая. Но не в этом проблема, простые воины особой проблемы не составили бы. Да и баронская дружина, усиленная магической поддержкой, не была бы серьезным препятствием, хоть и по иной причине. Баронам, им, как правило, нет особого дела до тех, кто транзитом прется через подконтрольную территорию. Исключение – когда эти некто слабы и их можно малость пообщипать.

Это были наемники в количестве полусотни клинков, но сопровождали они не каких-нибудь купцов или королевских чиновников, а самых что ни на есть жрецов Камирта высокого ранга в количестве пяти штук.

Плохо! Или хорошо? Это ведь с какой стороны посмотреть, если честно. У меня сразу возникла мысль о том, что жрецы Камирта – это не только угроза схватки с неслабым противником, «но и ценный мех», то есть сведения о происходящем в Талимии. Вот только атаковать скачущую на приличной скорости кавалькаду не улыбалось – потери у них будут сразу же и немалые, но жрецы уйдут, по крайней мере, двое-трое точно. Они стоять насмерть не намерены, они тут по делам едут.

Вот передовой разъезд из трех всадников совсем близко… Один из них останавливается, поднимает руку со сжатым кулаком, затем два раза сжимает-разжимает, подавая сигнал следующим за ним. Заметил нас? Не похоже, потому как остальные медленно, неспешно приближаются, замедляя ход лошадей. Что ж, подождем. Все же не слишком мне хочется устраивать тут побоище, сейчас я готов даже пропустить жрецов Камирта, этих своих недругов. Пусть бы уезжали, их время еще придет.

После того как осели поднятые всадниками облака пыли, я смог подробно рассмотреть отряд. Да, все верно, пять десятков наемников из числа опытных, много повидавших псов войны. И пятеро жрецов, одетых в свои пусть и не парадные, но все же весьма дорогие одежды, не предназначенные для возможного боя с врагом. Хм, оно и понятно, ведь в Талимии для них практически нет угроз. Практически… Потому же их сопровождает нехилый отряд наемников? Или же воины не столько охрана, сколько инструмент для какой-то работы? Возможно, очень даже возможно.

Спешиваются, однако. Не все, часть, в то время как оставшиеся рассредотачиваются, создавая надежную охрану. Но такое затевают при появлении неожиданностей ИЗВНЕ, а не для поиска поблизости подозрительных личностей. И что это такое тут творится, привал они, что ли, решили устроить? Так не похоже.

А вот один из жрецов как-то слишком пристально вглядывается в сектор, где прикинулись ветошью наши дуршилы. Вот ты ж зараза нехорошая, ну смотри в другое место! Хорошо хоть то, что на землю опускались сумерки, и рассмотреть заросли во всех подробностях эдак мимолетно было очень сложно.

Ах ты ж молодца хорошая! Постоял, покрутил носом и направился обратно, к остальным четырем коллегам по жреческой стезе. Ну а приблизившись, брюзгливо проворчал:

– Коулгрим заставляет себя ждать… И место для встречи посреди поля зачем-то назначил.

– Он неглуп, – пресек ворчание тот жрец, от которого исходила наиболее серьезная волна магии. – Здесь сложно подобраться незамеченным, а Коулгрим не хочет, чтобы его служба Камирту, отцу нашему, стала известна раньше, чем это будет полезно.

– Простите, Гийом, я об этом не подумал.

– Боги простят, брат мой. Но после того как Коулгрим передаст нам последние сведения, мы сможем начать действовать. Те некроманты, что еще остались в Талимии, неожиданно для себя станут мертвее своих слуг из могилы.

Скосив глаза влево, я увидел исказившееся от ненависти лицо Сильвии. Оскаленные клыки, бешенство в глазах, желание порвать жрецов на мелкие лоскуты во что бы то ни стало. Понимаю, но… надо подождать Коулгрима, раз он тут столь важная фигура в пока еще толком неизвестном мне плане. Делаю вампирессе знак, чтобы приготовилась к атаке, но все же чуть притормозила так дергаться.

Кажется, поняла. Безрассудная ненависть сменилась холодным ожесточением и предвкушением хорошей драки со множеством трупов. Трупы – это хорошо. Тела мне, кровь вампирам, ну а истекающие жизни подберет баньши, ей они пригодятся.

«Тихо в лесу, только не спит барсук… свои он повесил на сук и тихо танцует вокруг». На ум пришла именно эта нехитрая песенка, что по большой пьяни пели в шумной студенческой компании. Вот и этим святошам тоже надо было кое-что оторвать и повесить в назидание прочим, что осмелятся идти по их стопам. Но сначала Коулгрим. Где же ты, неведома зверушка, куда спряталась? Или не знает, что опоздание плохо воспринимается высокопоставленными жреческими чинами, чьей пешкой он, как я понимаю, давненько является?