Сергней Ефанов - Следы на воде

— Нет, я не забирался глубоко! Я же сказал, я сразу наткнулся на эту сцену, а потом уже не было смысла копаться дальше.

— Посмотрим. Время покажет, — ответила Ирина Григорьевна, покачав головой.

— А её подружки? Им сильно досталось?

— Ну, им в голову вы не лазили, так что они уже почти в полном порядке.

— Слава Богородице! — вырвалось у меня.

— Вернёмся всё же к вам, Сергей Александрович. Всё, что вы натворили, конечно не является страшными преступлениями, но в сумме тянет на два-три года исправительного режима в учреждении для социально-опасных личностей с сильными псимагическими способностями. Конечно, если мы передадим ваше дело в суд, — тут Ирина Григорьевна сделала паузу и посмотрела на меня строгим ожидающим взглядом.

— А разве, вы можете этого не делать? — задал я совершенно идиотский вопрос.

— Нууу… — протянула Ирина Григорьевна. — Если вы чистосердечно раскаетесь в содеянном, и добровольно выполните наши требования, то мы можем закрыть это дело, учитывая ваш ещё незрелый возраст.

— Правда?! А какие требования?

— Во-первых, вы должны добровольно пройти проверку ваших способностей, — ответила она.

— А во-вторых, вы должны подписать вот это прошение, — Ирина Григорьевна ловко вытащила пластолист из папки и подвинула его ко мне.

Я взял лист и стал его быстро читать. Это было прошение от моего имени, о зачислении меня кадетом в Одинцовское Военное Училище. Честно говоря, я застыл в недоумении, потом перечитал бумагу ещё раз и спросил:

— И это всё?

— Да, других требований у нас нет, — ответила Ирина Григорьевна. — Вы думаете, что это слишком мягкое наказание? — с усмешкой добавила она. — Вы просто не знаете, что за порядки в Одинцовке. Это училище предназначено для социально-неадаптированных молодых людей с сильными и средними псимагическими способностями, таких, как вы. Но всё же, это не исправительное учреждение, а коррекционное. Мы даём вам, Сергей Александрович, ещё один шанс. Последний шанс стать полноправным членом нашего общества и занять в нём место, подобающее вашим способностям. Воспользуетесь вы этим шансом, или нет, решать вам.

Всё встало на свои места. Второй шанс. Звучит красиво, но всё же мне кажется, что эта Одинцовка — то же самое исправительное учреждение, только под другим названием. Эээх… Вот только реально, выбора у меня практически нет. Суд и приговор — это будет настоящий позор для мамы и бабушки. Да и что я потом буду делать? Куда меня возьмут с такой биографией? Ни в какой серьёзный ВУЗ не попадёшь. Да и смысл мне идти в простой ВУЗ, если я псимаг? Мне нужно учится псимагии, а не заниматься ерундой. А как раз там меня и будут учить, да ещё и без экзаменов примут.

— Хорошо. Я подпишу прошение, — я взял протянутую Ириной Григорьевной ручку и поставил под прошением свою подпись. — Это всё?

— Нет. Теперь вы должны пройти проверку псимагических способностей, — ответила она, вставая. — Пойдёмте.

Я вышел вслед за Ириной Григорьевной из кабинета, и прошёл к лифтовой шахте. Тут уже АПМ-поля не было, и я смог рассмотреть её ауру. Как я и думал, она была псимагом. Вот только сила у неё была не слишком велика, самое большее класс С. Подойдя к шахте, Ирина Григорьевна оглянулась и спросила:

— Левитировать умеете?

— Конечно! — ответил я.

— Тогда спускайтесь за мной, — сказала она и шагнула в пустоту шахты.

Я последовал за ней. Мы спустились этажей на двадцать пять, после чего вышли в практически такой же коридор. Прошли несколько больших железных дверей и оказались в огромном помещении, больше похожем на ангар и заполненным самым разным оборудованием, которое я видел первый раз в жизни.

Нас ждали. Ирина Григорьевна сдала меня с рук на руки женщине помоложе. Женщина была в белом халате и в очках. Меня подвели к чему-то похожему на огромный вертикальностоящий томограф, приказали раздеться и встать в центр. Слава богородице, что тут стояла кабинка для переодевания, а то я бы сгорел со стыда. Из всей одежды мне дали что-то типа набедренной повязки, еле прикрывающей моё естество. Я встал в середину и прикрылся руками, но мне тут же приказали опустить руки и держать их вдоль бёдер.

После первого исследования было ещё множество других. Меня промучили больше часа. Чего я только не делал. Но, в конце концов, проверка завершилась.

Ирина Григорьевна всё это время наблюдала за мной. И когда мне сказали посидеть и подождать, заинтересованно смотрела за обработкой результатов. Потом она подошла ко мне и сказала: