Вера Камша - Пламя Этерны

— Прекрати ныть! — Художник не сразу сообразил, что прикрикнул на анакса гак же, как на него самого кричал Лэнтиро Сольега. — Если с головой в порядке, обойдешься без кулаков. Раз кроме тебя некому — значит, сможешь. Потому что должен!

— Прости! — Эрнани с виноватой улыбкой посмотрел на Диамни. — Я все понял. Мы каждый вечер будем запираться от всех, я стану ныть, а ты будешь меня ругать.

— Если нужно, я готов. — Диамни внимательно посмотрел на юного правителя и решился. Мальчик имеет право на правду, и у него достанет сил ее перенести, — Эрнани, — голос художника дрогнул, несмотря на все его усилия, — я должен тебе кое-что сказать. Сначала тебе будет больно, потом станет легче. Один из твоих братьев и в самом деле был подлецом, но не Ринальди, а Эридани.

— Я знаю, — тихо сказал анакс.

— Знаешь?! Давно?..

— Я все понял, когда ты принес меч. Эридани — отец ребенка Беатрисы. Ты хотел сказать мне это?

— Да. Но это не все. Эрнани, я лгал тебе. Я добивался встречи с Ринальди не для того, чтобы его рисовать. Я был убежден в его невиновности и пытался его спасти.

— Но что ты мог?

— Мало, но я сказал ему, что мы с учителем ему верим, и я передал ему оружие, сандалии и отмычки.

— Передал?! — подался вперед Эрнани. — Ты подходил к решетке?

— Да. Ринальди освободился от оков... Не знаю, что с ним случилось, я ждал его у Пенной реки. Мастер Лэнтиро был уверен, что ее исток сообщается с лабиринтами. Мы надеялись, что Ринальди выплывет, но я нашел лишь меч Эридани. Теперь ты знаешь все. Хотя нет... Когда Ринальди ухолил в лабиринты, он просил меня стать его братом. Я не могу ничем подтвердить эти слова, но я был счастлив и горд. И не потому, что я — найденыш, а Ринальди принадлежит к дому Раканов. Он... Мне трудно об этом говорить и еще труднее слушать, как проклинают его имя. Я не знаю, что случилось в лабиринтах, но я не сомневаюсь, что город спас Ринальди!

— В тебе Рино нашел лучшего брата, чем я.

Эрнани отвернулся к окну. Диамни тихо опустился на скамью у стены. Есть мгновения, которые нельзя спугнуть. Мелькнуло что-то золотистое. Бабочка... Махаон...

— Диамни, — голос юного анакса звенел, как струна, которая вот-вот оборвется, — я знаю, что делать. Позови дежурного эория!

Молодой воин в цветах Унда возник на пороге немедленно, за его спиной маячили два мечника.

— Мой анакс.

Весть о найденном мече уже разнеслась по дворцу.

— Эорий, — Эрнани не отказался от титула, — мне нужен Абвениарх.

— Повиновение анаксу.

Человек в лазоревом плаще вышел, и тут Диамни его вспомнил. Он опустил глаза во время казни — значит, в нем живы совесть и сострадание. Нужно сказать Эрнани, пусть этот воин войдет в число его приближенных. Художник закрыл дверь и повернулся к бывшему ученику.

— Что ты задумал?

— Гальтары должны знать правду.

Итак. Ринальди будет оправдан. После смерти…

— Почему ты молчишь?

— Не знаю. Если оттуда можно видеть то, что происходит здесь, если там это еще важно. Ринальди будет рад. Не крикам на улицах, а тому, что один настоящий брат у него все-таки есть.

— Ты веришь в вечную жизнь?

— Хочу верить, а вот верю ли, не знаю и сам.

Они помолчали, потом Эрнани спросил, как называется влетевшая в покой бабочка. Диамни ответил, и снова стало тихо. Они слишком хорошо понимали друг друга, чтобы разговаривать.

Абвениарх появился неожиданно, хотя анакс и художник ждали именно его. Он уже все знал — то, что знали все.

— Мой анакс, абвениаты оплакивают твою потерю и приветствуют твой восход.

Слова, обычные, ритуальные слова, но как значительно произнесены!

— Слово Абвениарха несет надежду.

Еще одна ритуальная фраза...

— Я знаю, что мой брат Ринальди невиновен, и я хочу, чтобы это узнали все. — Эрнани не стал ходить вокруг да окаю.

— Эти слова и эти чувства делают честь брату, — Богопомнящий вздохнул. — но не анаксу.

— Что? — Глаза Эрнани блеснули, как у Ринальди.

— Мой анакс, ты будешь удивлен, но невиновность Ринальди была для меня очевидна уже в день испытания. Так же, как и вина Эридани.

— И ты позволил... допустил...

— Да. Тогда я считал это правильным. Анаксия переживает не лучшие времена, Эрнани Ракан, а те, кто оказался на вершине власти, должны думать сначала о своем долге, а потом о своей совести. Эридани обещал стать хорошим анаксом и стал бы им, если бы больше думал об Абвениях. Не смотри на меня так, мастер Коро. Я, как и мои помощники, должен произносить красивые слова, и мы их произносим, но сейчас я говорю о законах, преступать которые опасно. Мой анакс, ты знаешь, что Эридани погубил младшего брата, но ты вряд ли догадался, что смерть Анэсти тоже на его совести. Он хотел власти и был уверен, что станет лучшим анаксом из всей семьи.