Три мудреца в одном тазу

- А, это Обручева? – одобрительно закивал Колобков. – Помню, помню, я в детстве эту книжку по ночам с фонариком до дыр зачитывал...

- Да, но тогда бы земля... вода вдали поднималась бы вверх! – уверенно заявила Света. – Был бы такой... такой... ну, антигоризонт!

- Эй, все! – поджала губы Зинаида Михайловна. – Вы что, на солнце перегрелись? Стоите и спорите, на какой мы планете! Вы сами себя послушайте!

- Мам, ну а как все это еще объяснить? – вежливо спросила Светлана. – Смотри, сколько всяких странностей. Горизонт исчез – раз.

- Солнце пропало – два, - загнул два пальца Колобков.

- Вес у всех уменьшился – три, - внес свою лепту Угрюмченко. – Или, может, весы поломались...

- Темноту украли – четыре, - практически одновременно присоединились близнецы.

- Компас отказал – пять, - грустно кивнул Фабьев. – И автопрокладчик без компаса не работает.

- Связи нет – шесть, - добавил Чертанов. – Ни телефона, ни радио, ни Интернета – ни-че-го!

- Одна станция есть, - напомнил механик. – Комариная.

- Что делать-то будем, Иваныч? – спросил Фабьев. – Дальше пойдем или постоим пока?

- Чего стоять-то... – задумался Колобков. – Плыть, конечно... У нас как с горючкой-то?

- Под завязку. Мы и так с запасом брали, а в Лиссабоне еще и заправились. На кругосветное путешествие хватит. Только куда идти-то? В какую сторону? Черт его знает, где мы есть...

- Вадик, ну-ка, сбегай, принеси папе бинокль, - скомандовал Петр Иванович. – Чичас сориентируемся.

- Вон там вроде точка какая-то, - указал Сергей. – Во-о-о-он там...

- У молодости глаза зоркие, - поскреб коротенькую бороду Фабьев. – Я вот ни черта ни вижу... В какую, говоришь, сторону?

- Это вроде птица какая-то... – прищурился Чертанов. – Альбатрос, что ли?

- Если альбатрос, плохо, - глубокомысленно кивнул штурман. – Альбатросы в открытом океане летают, на лету спать умеют. Вот если б чайка или буревестник...

Бинокль до сих пор не появился, и отец отправил Гешку поторопить брата. Теперь без вести пропали уже оба. Зато вместо них появилась Оля в обнимку с клеткой. Из-за прутьев ехидно поблескивали красные глазки Рикардо – сирийский хомячок с явным злорадством взирал на перебинтованный палец Петра Ивановича. Тот тоже вспомнил вчерашнее и сердито наморщил нос.

- Ко мне его не подпускай, - предупредил он. – Он отведал человеческой крови! Теперь это хуймяк-людоед!

- Пап, он ее уже раз сто отведал, - фыркнула Оля. – Он у меня всех подружек перекусал, Гешку с Вадиком раз по пять, маму...

- Кусючий зверек... – неодобрительно закивала Зинаида Михайловна.

- ...Светку, дядю Сережу, дядю Гену, дядю Валеру, дядю Гюнтера, дядю Васю, дядю Петровича...

- Слушай, а ты его вообще кормишь? – усомнился папа. – Или он у тебя уже на подножный корм перешел? Сам себе мясо, что ли, добывает?

- Она боевого хомяка воспитывает, - сообщил Вадик, наконец-то доставивший отцу заказанный бинокль.

- Ага, вот еще мы одного купим, будем их стравливать, - добавил Гешка.

- Не будем! – надулась Оля, прижимая к животу драгоценную клетку. – Я вам Рикардо не дам!

Близнецы переглянулись и захихикали. Разрешения у младшей сестры они спрашивать не собирались.

- Мама, скажи им! – поняла их коварные намерения Оля.

- Пусть папа скажет, - вынесла дипломатическое решение Зинаида Михайловна. Вчера вечером она наконец-то дочитала книжку Арлин Дэниэлс и взялась за Дейла Карнеги. Феминизм получил отставку – его место заняло правильное детское воспитание. – Петя, скажи им!

- Ая? – отозвался Колобков, не отрываясь от бинокля. – Зинульчик, не тревожь меня зря. А то вдруг война, а я уставший?

Его слова оказались пророческими.

- Смотри, папа, какая птичка! – восторженно вскрикнула Оля, задирая голову. Сверху донесся резкий свист рассекаемого воздуха.

- Ема-а-а!!! – взревел Гена, отшвыривая Колобкова в сторону. Из бинокля вылетела и укатилась линза.

А на то место, где только что стоял директор «Питерстроя», спикировала какая-то крылатая тварь. Когти клацнули в воздухе. Последние несколько минут никто не смотрел на небо, а зря – «альбатрос» оказался совсем не птицей...

Промахнувшись, монстр сделал крутой вираж, снова нацеливаясь на Колобкова – пухленький бизнесмен показался ему самым аппетитным. Угрюмченко, стоявший прямо на пути, сорвал с щита пожарную лопату и что есть мочи врезал по лапе пикирующего ящера. Послышался сухой треск перелома, но в следующую секунду механик отлетел назад, издав почти такой же ломающийся звук – рептилия ответила ударом на удар.