— Он тот же самый, что и у тебя.
— Правда?
— Да, — кивнул Язон. — Во всяком случае, так утверждает Юстиция. А она в этом разбирается. В былые времена она бы не дала ребенку родиться, будь он зачат на стороне. В этом смысле жить было несколько проще.
— А зачем ей вообще ребенок? У нее уже есть я и Сала.
— Раньше, до Дня, Когда Пришла Боль, смертности среди младенцев не было вообще. Как ты думаешь, что бы случилось с миром, если бы в каждой семье было больше двух детей? Все женщины, за исключением девственниц и древних старух, ходят сейчас беременными, Лэрд. Большая часть детей выживет. А стало быть, годика через два у тебя под ногами будет ползать добрая сотня малышей. Так что смотри, тебе придется заставить эту землю давать больше, иначе люди начнут умирать.
— Так уже было когда-то, — кивнул Лэрд. — Я теперь специалист по тому, как раньше жили люди. Благодаря твоему рассказу я прожил больше лет, чем на самом деле.
— Я понимаю. Это как-нибудь отразилось на тебе?
— Нет. — Лэрд остановился и огляделся по сторонам. — Нет, разве что в изгородях больше не таится загадка. Теперь я знаю, что за ними никого нет. Когда я был маленьким мальчиком, я часто думал: а что там, на другой стороне? Но теперь даже и не вспоминаю об этом.
— Ты вырос.
— Я старею. Этой зимой мне пришлось прожить множество жизней. Наша деревенька такая крошечная по сравнению с Небесным Градом.
— Ив этом ее достоинство.
— Как ты думаешь, Звездной Гавани пригодится деревенский писарь?
— Ты пишешь не хуже кого бы то ни было.
— Если я смогу подыскать отцу помощника в кузню или, может, найду какого-нибудь другого кузнеца/ который мог бы занять его место, предоставив ему управлять гостиницей, — то сразу уйду. Может быть, пойду в Звездную Гавань, может, нет. На свете много городов.
— И правильно поступишь. Только почему-то мне кажется, что ты будешь скучать по Плоскому Заливу больше, чем думаешь.
— А ты? Куда ты пойдешь? Ты тоже будешь скучать по здешним местам?
— Очень, — признался Язон. — Я полюбил эту деревеньку.
— Не сомневаюсь. Боли и страданий здесь хватает с избытком.
Язон ничего не ответил.
— Извини. Весна вот-вот наступит, а отец лишился руки, и пусть ты даже помогаешь ему в кузне, все стало не так, как раньше. Теперь забота о доме свалилась мне на плечи, а я не хочу этого. И знаешь, это ведь ты виноват. Будь на свете какая-то справедливость, ты бы остался и принял эту ношу на себя.
— Ты несколько ошибаешься, — возразил Язон. — Когда отец начинает сдавать, главой семьи становится сын, то же самое касается матерей и дочерей. Вот что естественно. Вот что справедливо. Раньше с вами обходились очень милосердно. Вы пальцем не пошевелили, чтобы заслужить это, поэтому не жалуйтесь теперь, что вы лишились расположения богов.
Лэрд отвернулся от него и направился дальше. Остальную работу они выполняли в полном молчании.
Вернувшись домой, они обнаружили, что отец сидит в огромном жестяном чане и принимает ванну. Лэрд сразу заметил сердитый взгляд, которым встретил его отец. И не мог понять причины его злости — с самого раннего детства Лэрд не раз видел отца голым. Мать лила в чан горячую воду, а отец всегда сердито орал: «Ты что, яйца мне хочешь сварить?» Заворочавшись в чане, отец принялся неловко прятать оставшийся от руки обрубок. Лэрд понял, что он, наверное, специально дожидался, когда Лэрд уйдет метить изгороди, чтобы принять ванну, но с помощью Язона мальчик справился быстрее обычного.
— Прошу прощения, — промолвил Лэрд, но из комнаты не ушел.
Если ему все время придется прятаться по углам, когда отец принимает ванну, то вскоре он вообще будет бояться заходить в дом, а отец станет мыться раз в год, не больше. Вместо этого Лэрд зашел на кухню, откопал там корку сухого хлеба и опустил ее в кашу, кипящую на огне.
Мать шутливо ударила его по руке.
— Когда ж ты бросишь свою привычку лазить в котел, когда каша еще не готова?
— И так вкусно, — прогудел Лэрд с набитым ртом. Отец тысячу раз лазил в котел подобным образом, и Лэрд знал, что мать ругаться не будет. Зато на него напустился отец.
— Кончай покусовничать, Лэрд, — пробурчал он.
— Хорошо, папа. — Лэрд не стал возражать. Что зря спорить? Он и дальше будет продолжать так делать, и отец скоро привыкнет к этому.
Отец поднялся из чана, с него ручьем лила вода. Тут же к нему подскочила игравшая неподалеку Сала и начала разглядывать культю.
— А где пальцы? — спросила Сала.
Читать дальше