Вот появились глаза, через которые она могла видеть, — сонные, покрасневшие от недосыпания глаза, хозяева и хозяйки которых доили овец и коров или мешали кипящую на огне кашу. Вся домашняя обстановка была сделана из дерева, на полках стояли глиняные горшки, на стенах висели шкуры животных — это был древний мир, обнаруженный лишь недавно, и машины не могли помочь Наблюдателям в их работе. В стойлах потели лошади, в дома беспрепятственно проникала пыль и грязь, дети хватали руками гусениц. На каждый город приходилось по одному Наблюдателю — столько опасностей подстерегало тамошних жителей.
Ребенок подавился куском колбасы. Родители недоуменно смотрели на него, не зная, что делать. Юстиция сжала диафрагму младенца, и малыш выплюнул колбасу на стол. Ребенок радостно рассмеялся и попытался было снова плюнуть, но Юстиция заставила мать легонько шлепнуть его, и дитя сразу затихло. У Юстиции было слишком мало времени, чтобы попусту тратить его на игры за завтраком.
Сапожник, отрезая кусок кожи, заодно отхватил себе полпальца. Он не был привычен к боли и громко закричал, но Юстиция мигом утихомирила боль и приказала сапожнику поднять отрезанный палец со скамьи и приложить на место. Срастить вену с веной, нерв с нервом было делом пары секунд. После этого она проникла к нему в разум и начисто стерла воспоминание о случившемся. Также она заглянула в разум его жены, заставив ее забыть ужас в крике мужа. А раз не помнишь, значит, ничего не было.
Она утихомиривала разгневавшихся. Успокаивала испугавшихся. Исцеляла боль и раны. Никакая зараза не могла прижиться в человеческом теле. С рассветом Юстиция подпустила в деревню чуточку бодрого настроения, и жители буквально рвались на работу — вскоре над полями уже звенели дружные песни, у горнов и печей исправно трудились рабочие.
Днем остановилось сердце старика. Юстиция быстро осуществила проверку смерти. Чтобы исцелить старика, потребуется больше трех минут; детей моложе двадцати у него нет; жена здорова телом и умом — значит, ему можно позволить умереть. Вместо того чтобы воскрешать умершего, Юстиция привела в дом его сына, тридцатилетнего владельца гостиницы с могучими руками кузнеца. Она намеренно изгнала из разума мужчины все мысли; не узнав старика, он равнодушно поднял безжизненное тело и отнес на кладбище, где его друзья уже рыли могилу. Спустя час старик упокоился в земле. Люди, рывшие могилу, будут вспоминать о похоронах, как о давно случившемся горе, как о несчастье, произошедшем год тому назад, поэтому скорбь по умершему успеет затихнуть и исчезнуть.
Отправив мужчину обратно домой, Юстиция вложила в ум сына умершего старика воспоминания о тех радостных минутах, что он пережил в детстве. Теперь он считал, что сегодня всего лишь отметил годовщину перехода отца в мир иной, посетив его могилку на кладбище.
Овдовевшая жена старика собрала весь свой,скарб и переехала жить в гостиницу к сыну, где ей выделили постель у стены, неподалеку от очага. Рядом с ней на низенькой кроватке спал внук, а в противоположном углу комнаты — внучка. Она давно забыла о слезах, пролитых по умершему мужу, и успела сжиться с невесткой. Все вновь наладилось, и жизнь потекла своим чередом — о дедушке все еще вспоминали, но легкая печаль уже не могла омрачить этот день.
Еще Юстиция должна была заботиться о женщинах, cледя за тем, чтобы не было нежеланных или лишних де-гей. Так она помогла одной девушке, решившей, что пришла пора лишиться девственности. Юстиция внушила ей наслаждение, хотя ее парень явно перестарался. Наконец ночь спустилась на деревню, и Наблюдатели за Снами тихонько коснулись ее плеча, сказав, что работа выполнена. «Ты хорошо поработала», — похвалили они, и Юстиция вся вспыхнула от гордости, хоть ее мокрые щеки и тело обдувал прохладный ветерок. В Вортинге был полдень, и обожженная кожа на ее спине и бедрах приобрела ярко-красный оттенок. Она высушилась на ветру и, решив, что не стоит понапрасну отвлекать деливших с нею Озеро Наблюдателей, ушла не попрощавшись.
Только войдя в Сады, она позволила себе вздохнуть полной грудью. Воздух, словно снег, освежил горло. Она распустила волосы и встряхнула головой, рассыпая их по плечам. Еще пять дней Присмотра — и, если она не ошибется где-нибудь, ей позволять остричь локоны. Это будет означать, что она полностью прошла испытание и стала женщиной.
Отыскав одежду, она оделась. Сразу рядом с ней объявился ее старый дружок Грэйв и рассказал новости.
Читать дальше