Лэйни Тейлор - Дочь тумана и костей

— Пора, — произнес он зловеще мягким голосом, словно уговаривая ребенка уснуть.

Изо всех сил стараясь выглядеть спокойной, она промолчала. Но Тьяго трудно было обмануть. Волчьи рефлексы помогли ему учуять ее страх. Он улыбнулся, поворачиваясь к стражникам, которые ожидали его приказаний.

— Свяжите ей руки. Обрежьте крылья.

— В этом нет необходимости. — Произнес Бримстоун.

Стражники заколебались.

Тьяго повернулся лицом к колдуну, и они враждебно смотрели друг на друга, злобно сжав челюсти. Волк по буквам повторил свой приказ, и стражники бросились исполнять его. Они заскочили в камеру, сложили крылья Мадригал и подрезали их железными кусачками. Связать руки было легче. Она не сопротивлялась. Когда все было окончено, они толкнули ее к двери.

А Бримстоун приготовил еще один сюрприз.

— Я назначил кое-кого, чтоб благословить исчезновение Мадригал.

Благословение было священным ритуалом, в котором, как она полагала, ей будет отказано. Тьяго, похоже, тоже так думал. Злобно сузив глаза, он сказал:

— Если ты думаешь, что сумеешь кого-нибудь подослать, чтоб забрать ее душу…

Бримстоун перебил его:

— Это Чиро, — сказал он. Мадригал съежилась. — Не думаю, что ты будешь возражать против нее.

И Тьяго не возражал.

— Хорошо. — И обратился к стражникам, — Пошли.

Чиро. Это было так неправильно, так оскорбительно — особа, которая предала Мадригал будет тем, кто дарует ее душе покой! От негодования Мадригал на мгновенье решила, что неправильно истолковала все сказанное Бримстоуном перед этим, и что это еще одно, уже последнее наказание для нее. А потом он улыбнулся. Уголки его жесткого рта коварно приподнялись, и ее осенило. Она явно представила себе все.

Бесхребетный моллюск, который можно легко отбросить в сторону.

Стражники еще раз толкнули ее, и она вышла за дверь. Ее мозг работал с сумасшедшей скоростью, стараясь разобраться в новом замысле за то короткое время, что оставалось у нее.

Подобного раньше никто никогда не проделывал, по крайней мере, она об этом не слышала. Такое даже заподозрить было невозможно и уж тем более с живым телом. Живая плоть как бы накапливала душу, словно раковина перламутр из песчинок, создавая прекрасное единое целое, чего не может создать смерть. Не было никакой возможности занять на время, а то и на совсем чужое живое тело. Но тело Чиро было всего лишь сосудом, которое Мадригал отлично знала, поскольку сама его создала.

Может быть у неё и не было дыма для того, чтобы служить проводником, но ей достаточно было близости к объекту. Она не могла двигаться сквозь пространство; у неё не было возможности контролировать или двигать телом. Чиро должна была прийти к ней, потому что Бримстоун именно её выбрал для благословения Мадригал, вот она и пришла. Тяжелой поступью, поднявшись на эшафот, она опустилась на колени рядом с тем, что осталось от её сестры. Вся дрожа, она подняла глаза вверх.

— Мад, прости. Я не знала, что будет развоплощение. Мне так жаль.

Мадригал, которая не могла абстрагироваться от вида её головы или заглушить крики Акивы, осталась равнодушна к её извинениям. На что Чиро надеялась? Смягчение приговора? Может быть на воскрешение Мадригал в теле, где было меньше от человека, а больше звериного? Может быть она вовсе не думала о Мадригал, и воспринимала её как возможность отличиться перед Тьяго. Любовь заставляет совершать странные вещи. Уж Мадригал-то знала это как никто. Но то, что Мадригал собирается сделать, было самой странной вещью.

Здесь не было дыма, чтобы вести её. Но Бримстоун сказал, что он ей и не нужен. Но обладая такой силой воли, она сама сможет завладеть телом. Телом, которое она сделал с такой любовью.

Она почти не встретила сопротивления, как ожидала, вместо этого, чувство удивления, слабая борьба. Душа Чиро, оказалась угрюмой, отравленная завистью. Она не шла ни в какое сравнение с Мадригал, и почти сразу же сдалась. Мадригал не стала её выталкивать, только отодвинула её как можно глубже. Для всех, в этом сосуде была только Чиро.

Её сильно трясло, когда она исполняла обряд благословения, но никто не заподозрил в этом странности — всё-таки у её ног лежала мертвая сестра. Никто даже ничего не заподозрил, когда она на не гнущихся ногах спускалась с эшафота, а движения её были слишком резкими и порывистыми.

Не возникло никаких подозрений, потому что никогда не было подобного прецедента. После того как Чиро ушла, к изувеченному телу, лежавшему на помосте больше никто не был привязан. Следующие три дня, приставленные к телу солдаты охраняли только плоть и воздух, но не душу.