Лэйни Тейлор - Дочь тумана и костей

Исса же была еще и очарована человеческой наготой. Для неё простое человеческое тело, не сочитающее в себе биологических признаков других живых существ, было бесполезным растрачиванием больших возможностей. Всякий раз, пристально разглядывая Кару, Исса выдавала заявления, типа:

— Думаю, сладенькая, рога были бы тебе к лицу. — Или, — Из тебя получилась бы очаровательнейшая змейка.

И говорилось это всё тоном, каким простые смертные обычно обсуждают смену прически или выбор нового оттенка помады.

Услышав о Казе, Исса рассвирепела в мгновения ока.

— То есть он заявился в твою школу? Чертов крысеныш, играющий на публику! Ты его нарисовала? Покажи!

Возмущенная или нет, но Исса никогда не упустила бы возможности полюбоваться на обнаженного Каза.

Кару вытащила свой блокнот и развернула его.

— Ты зачеркнула самую интересную часть, — упрекнула её Исса.

— Поверь мне, там не на что смотреть.

Исса прыснула в кулак, и в этот момент дверь магазина со скрипом открылась, впуская их внутрь. Кару перешагнула через порог, тут же почувствовав легкую дурноту. Такое случалось с ней каждый раз.

Всё, теперь она уже не в Праге.

Не смотря на то, что Кару когда-то жила в магазине у Бристоуна, она так до конца и не поняла, где же он всё-таки находиться на самом деле. Вы могли войти в любой дверной проем, не важно в какой точке Земли он располагался и оказаться прямо здесь, в магазине. Будучи еще ребенком, она часто спрашивала Бримстоуна где это "здесь" точно находится, на что всегда получала один и тот же краткий ответ — "Повсюду".

Бримстоун не особо любил отвечать на вопросы.

Где бы он не находился, магазинчик являл собой помещение без единого окна, с бесчисленным нагромождение полок, которые выглядели как свалка, созданная зубными феями. При условии, что услугами этих самых фей пользовались все биологические виды. Резцы диких вепрей, собачьи клыки, неестественно большие передние зубы экзотических грызунов из непроходимых джунглей и покореженные коренные слона — все они размещались в сундучках и аптекарских ящиках, были собраны в гирлянды, подвешенные на крюках, и запечатаны в сотнях баночек, которые при желании можно было бы потрясти как маракасы.

По куполообразному, как в склепе, потолку, прячась в темноте то и дело сновали какие-то маленькие создания, царапая когтями каменную кладку. Подобно Кишмишу, эти существа были гибридом нескольких видов: скорпиона и мыши, ящерицы и краба, жуков, скрещенных с крысами. В сырости вокруг стоков ползали улитки с головами лягушек-быков, а над ними колибри с крыльями моли неугомонно бросались на светящиеся фонари, заставляя их со скрежетом раскачиваться на поржавевших цепях.

В углу, склонившись над своим занятием, сидел Твига. Он подковой изгибал свою нескладную длинную шею, вычищая зубы и окаймляя их золотом перед тем как нанизать на прочную, как струна, нить. Из крохотного островка кухни периодически раздавалось бряцанье — это были владения Язри.

А по левую сторону, за огромным дубовым столом восседал Бримстоун собственной персоной. Кишмиш же восседал на привычном для себя месте — правом роге хозяина. Перед ними на столе были расставлены разносы, на которых лежали зубы и шкатулки с драгоценными камнями. Бримстоун собирал их в ожерелье.

— Кару, — не поднимая головы произнес он. — Кажется, я написал "Задание, требующее НЕМЕДЛЕННОГО внимания."

— Именно поэтому я и пришла НЕМЕДЛЕННО.

— Я послал за тобой сорок минут назад, — сказал он, сверившись с карманными часами.

— Я находилась в другой части города. Если хочешь, чтобы я передвигалась быстрее, подари мне крылья. Тогда я смогу примчаться вслед за Кишмишем. Или просто дай мне гавриэль, чтоб я сама для себя это загадала.

Гавриель был вторым по силе среди пожеланий, и, несомненно, его хватило бы на получение возможности летать. Все еще склоненный над своим занятием, Бримстоун ответил:

— Думаю, в твоем городе летающая девушка не сможет остаться незамеченной.

— Эту проблему можно легко решить. Дай мне два гавриэля, и моим вторым желанием будет возможность становиться невидимой.

Бримстоун поднял голову. Его глаза, зеленовато-золотистые, с вертикальными прорезями зрачков, были абсолютно серьезными. Кару с самого начала прекрасно понимала, что гавриэлей он ей не даст, и завела об этом разговор не из надежды получить их, а лишь потому, что его упреки были несправедливыми. Разве она не поспешила по первому же его зову?