Гильберт Бриссен - Книга Лазури

Я не поверил своим глазам — с пыльной поверхности на меня ошарашенно пялилось мое прежнее лицо. Слегка исхудалое и замызганное, со свежим шрамом на щеке, но определенно мое. Моя зеленая куртка тоже была на месте — наличие штанов ввиду высоты окна проверить не представлялось возможным. Я быстро опустил глаза — черная чешуя и копыта не делись никуда. И одежды по-прежнему не было. Но в стекле я ее видел.

Саша оказался моложавым парнем с редкой и короткой бородкой — из тех, что до старости кажутся юнцами, а потом как-то скачкообразно и пугающе быстро превращаются в дряхлых дедов. На нем была черная вязаная шапочка и белый, с узорами, свитер, тоже вязаный. Он подмигнул мне и убрал руку с моей головы. Через пару секунд перед глазами на миг помутнело, и я снова увидел рога и костяную маску.

— Теперь понял?

— Ну… вроде как.

— Вот и молодец. Ничего, знание я тебе передал. Со временем сам так научишься.

— А почему сейчас не выходит? — я напряг зрение, но маска никуда не исчезла.

— Я тебе знание передал, а не умение, — строго сказал Саша. — Тренировка, тренировка и еще раз тренировка. И учти, что в самом начале на самих людях так не получается. Нужна отражающая поверхность. Стекло, а лучше — зеркало. Зеркала — они вообще…

— Да, это я знаю.

Мы помолчали.

— Слушай, а ты кто такой?

— А ты кто такой? — фыркнул он.

— Не знаю, — честно ответил я.

— Что, серьезно не знаешь? — поднял брови он. — Дела… Ну, добро пожаловать. Я тоже не знаю.

Он захихикал.

— Я серьезно, — мрачно буркнул я.

— И я серьезно. Фишка в том, что этого на самом деле никто не ЗНАЕТ. Знание — оно вообще не всесильно. Оно ведь не вера. Ты Вольфрама фон Эшенбаха не читал?

— Философ, что ли?

— Нет, поэт. «Парцифаля» написал. Есть у него там такие строчки, дословно не помню, но что-то вроде: «Допустим, вы щипать мастак. А все ж не выщипать никак вам волоска с моей ладони, поколь от века и дононе, как знаю я наверняка, там не растет ни волоска». Смекаешь? Если человек знает, что волоска нет — хрена лысого он там выщиплет. Даже ради спасения жизни.

— А…

— Ты дослушай сперва. Там вся соль в последних строках: «Есть волосок, нет волоска — была бы вера высока!» Когда человек верит — то, во что он верит, он делает. И ему плевать с высокого места, растут ли у Вольфрама на ладони волосы. И волосок оказывается у него в пальцах. Вкуриваешь?

О да, я вкуривал. О могуществе веры я был осведомлен не меньше него. А то и побольше. С пруфами, так сказать.

— Пройдемся? — он указал рукой на улицу.

— Почему бы и нет?

— Ну, то есть ясен пень, что хотя никому не известно, что и как именно с нами произошло, надо же это как-то называть, — продолжал Саша, пока мы шли вдоль дворов вниз по улице. — Вот и называют — кто как хочет. Хотя обычно эту точку называют Пониманием. Считается, что в момент преображения ты Понял. Вот и изменился — в соответствии с понятым.

— А что понял-то?

— Да откуда я знаю, что ты понял? — удивился он. — Ты же понял, а не я. Хотя некоторые говорят, что все одно и тоже понимают, только по-разному. Главное-то — результат. А результат у нас перед глазами. Ты вот что можешь?

— Я? Ну… кое-что могу. Руку отращивал, шкуру менял… А ты?

— Гляди, — он кивнул куда-то в сторону. Там ничего не было, кроме детских качелей. Повернувшись за разъяснениями, я не увидел Сашу. Вообще никого не увидел. Только дорогу и белую стену.

— Ты где?

— Здесь, — раздался голос откуда-то сверху, и Саша, ловко спрыгнув с балкона третьего этажа, приземлился рядом со мной. — Видал?

— Круто. Это ты так быстро двигаешься?

— Да нет же, — он сердито хлопнул в ладоши. — Так все могут, даже те, кто еще не Понял. Только не все об этом знают. Я тебе сказал — ты посмотрел. Даже не поинтересовавшись, что там такое. Ясно?

— Но это же элементарное доверие…

— Пофиг. Даже если бы ты мне ни на грош не доверял, все равно посмотрел бы. Проверено. Алхимия команды.

— Круто, — только и смог повторить я. — А чего туда влез?

— Бытовые понты, — хмыкнул Саша. — Ну что, поползли?

Мы зашагали дальше.

— Слушай, я что-то не вкурил… Нас таких много?

— Шутишь, что ли? — снова прыснул он. — Да нас тут больше, чем невидимых слонов у Пелевина! Шутка, конечно. Но сотни две в городе будет. Я, собственно, не проверял.

— Почему?

— А оно мне надо? — философски пожал плечами он. — Раз в месяц кого-нибудь вижу. Здороваемся, болтаем, дальше идем. Или в кафе заходим. Или на хату бухать. Как обычно. Что мы, не люди, что ли?