Андрей Астахов - Крестоносец

Вернее, хозяйку.

- Лелло, - сказал я оруженосцу, стоявшему за моей спиной, - ты с нами не идешь.

- Смею спросить, милорд - почему? - в голосе Лелло слышалось удивление и разочарование.

- Потому что я так хочу. Отправляйся в мои покои и жди там. Это приказ.

- Мне? - Элика была удивлена. - Как мило! Но я уже не девочка, чтобы играть в куклы.

- Я не знаю, что с ней делать, - сказал я. - Я подобрал ее в Баз-Харуме, сам не знаю почему. Это был секундный порыв. Выброси ее, если хочешь.

- Я бы предпочла, чтобы ты подарил мне красивое колье или шелковое платье, - ответила эльфка с лукавой улыбкой. - Но эта малютка очень трогательна, и я принимаю ее. Спасибо.

- Не стоит.

- Чертовски холодно тут! - встрял в нашу беседу Домаш. - Надо было хоть штоф водки у келаря попросить. Мы замерзнем ночью.

- Не замерзнем, - Элика хмыкнула. - Я вас согрею, саларды.

- Ну и стерва! - шепнул мне роздолец, когда мы следом за Эликой поднимались по лестнице, ведущей на стену Фор-Авека. - Прямо напрашивается на постель!

- Не говори глупостей, пан Домаш.

- Хороша паненка эльфка, хороша! - сказал роздолец, глядя в спину поднимающейся по лестнице Элики. - Глазки что звездочки, волосы - чистое золото, носик дерзко вздернут, губки как лепестки розы свежераспустившейся, титечки, ножки... Эх, где мои девятнадцать лет!

С верха стены окружающий наш мир казался еще мрачнее. В сгустившейся темноте проблескивали редкие огни, горевшие в гавани и кое-где в городе. Черное облачное небо казалось глухим колпаком, надеваемым на голову бедняги, приговоренного к повешению. Сильный холодный ветер с океана налетал порывами, заставляя кровлю галереи жалобно скрипеть. Впереди, в сторожевой башне горел свет.

- Кто идет? - услышали мы окрик часового.

- Шевалье де Квинси, - ответил я.

- Добро пожаловать, милорд.

Часовой был молод - мне показалось, еще моложе меня. Увидев нас, он принял самую воинственную позу. Я услышал, как он шмыгает носом.

- Идите в караулку, - сказал я воину. - Мы вас заменим.

- Да, милорд, - парень еще раз шмыгнул носом, перехватил поудобнее тяжелый самострел (толку от него в такой темноте!) и поспешил вниз. Мы остались втроем.

- Тебе не холодно? - спросил я Элику.

- Холодно. Но виари терпеливы. Надо подготовиться к приходу тумана.

- Я готов, - сказал я, вставив горящий факел в поставец. - Надеюсь, нам не придется торчать тут всю ночь.

- По-моему, начинается, - негромко сказал Домаш.

Мы с Эликой посмотрели вниз, во двор крепости. Так и есть - воздух на глазах становился плотным, мутным, размывая пламя горящих во дворе костров в пляшущие световые пятна. Нас коснулась новая волна холода. Над стеной поплыли зеленоватые щупальца мглы, окружая нас влажным коконом.

Элика быстро нашла в досках пола достаточно широкую щель и вставила в нее свой жезл, потом произнесла что-то - и магический посох засветился ярким белым светом, наполнившим всю башенку.

- Все время находитесь в круге света, - сказала она. - И ни в коем случае не обнажайте оружия.

- Это еще почему? - осведомился Домаш.

- Потому что нельзя. Эти духи приходят сюда неспроста. Надо узнать, что им нужно. Обнаженное оружие может спугнуть их или спровоцировать нападение на нас.

Туман стал между тем таким плотным, что стало тяжело дышать. Запахло уже не просто сыростью - болотом, гниением, заброшенным подвалом. Я почувствовал, как по моей спине ползет леденящий холод.

- Мерзкое место, - сказал Домаш, поежился, и я понял, что он испытывает те же ощущения, что и я.

- Это будто..., - начал я и осекся: мне вдруг показалось, что кто-то легко и мимолетно коснулся меня холодной ледяной лапой. Я с вскриком отскочил ближе к светящемуся жезлу, едва не налетев на магичку.

- Они тут! - шепнула Элика. - Молчите и не подходите к границе круга! Говорить буду я. - Тут эльфка сделала глубокий вдох и заговорила: громко, протяжно, зловеще; - Kymaen araii no arynnan guir! Kymaen utherene parh cruach arentori orssa! Kymaen rahnayn cha lluallen uladd nie gruachan! Jen pderjiit te murranne! Aelad troh, aelad uffayr, aelad broyth!

Никогда в жизни не верил в привидения. Всегда считал, что это полная чушь. А тут... Мы стояли, дрожа от холода и страха на верхушке башни, утонувшей в плотном, пахнущем смертью зеленоватом тумане. И в этой фосфоресцирующей, наползающей со всех сторон пелене, будто на проекционном экране, медленно проявлялись плывущие в воздухе человеческие силуэты, Они обступили башенку со всех сторон, смотрели на нас, их глаза вспыхивали в тумане как зеленые звезды. А еще я услышал их голоса. Много голосов, жалобных, тоскливых, жутких, от их звука меня, несмотря на страшный холод, пробила испарина, а сердце и прочие внутренности сжались до болезненного спазма. Я не понимал, что они говорят, но это было еще страшнее. Будто сама Смерть разговаривала со мной разными голосами из этого гибельного тумана.