Андрей Астахов - Крестоносец

- Погоди-ка, - сказал я, захваченный новой мыслью, - в замке Халборг мы слышали, что этот сулийский маг, Ирван Шаи, использовал эльфийские артефакты для открытия портала, через который он собирался куда-то отправиться сам - или отправить свою возрожденную вампиршу. Получается, что магистры Суль уже сегодня владеют кое-чем из вашего наследия?

- И это очень тревожит и Высокий Собор, и Академию. Теперь понимаешь, что случится, если в лапы властелинов Суль попадут наши древние знания?

- Представляю. Прямая транспортировка нежити в имперские земли. Возрождение вампиров и прочей дряни с использованием хронотехнологий, так?

- Именно.

- И после всего этого Высокий Собор считает, что наш главный враг - это Тервания?

- Эвальд, есть большая политика, а есть тайная политика. Армия империи составляет почти сто тысяч человек. Это храбрые и преданные воины, которые созданы для войны и распевают веселые песни, отрезая кинжалами носы своих пигаш. Они непобедимы в бою с людьми, но мало пригодны для отпора нежити. Для этого нужны фламеньеры. Воины, владеющие не только мечом и копьем, но и магией. Однако охота на маликаров в древних руинах или топлецов и козлаков в роздольских болотах - занятие, недостойное рыцарей. Кому охота месить грязь, мерзнуть, рыскать по сырым подземельям и заброшенным склепам? Кому нужны битвы, о которых никто нигде не говорит, не прославляет их героев, не слагает о них героических песен? Поэтому и фламеньеры изменились, сами того не заметив. Грозные истребители вампиров и прочих демонских тварей превратились в обычный рыцарский орден. Охотой на нежить занимаются только персекьюторы, инквизиторы, да служащие братству боевые маги, а потомки знатных семейств Элькинга, Апремиса, Аверны, Лотарии и имперских маркграфств, надевшие фламеньерские плащи, мечтают о настоящей войне - и войне победоносной. Легкой, яркой, с реющими по полю флагами и пением рогов, приносящей славу и почести. Войне, в которой, погибнув на поле боя со славой, не восстают однажды ночью из могилы. Войне, совсем не похожей на ту, что веками ведет мой народ. Поэтому империя и старается не будить настоящего зверя - Суль. Тервания более удобный враг, чем могущественные магистры-чернокнижники.

- Элика, ты такая умная, - восхитился я. - Тебе бы лекции в МГИМО читать.

- Что?

- Ничего, это я так... Я понял твои слова. Ты права. Чертовски права...

Так что сидя за столом в трапезной замка Фор-Авек, я еще раз сказал себе, что без Элики я далеко не уеду. Она знает, что делает - в отличие от меня. Только вот нет ли во всем этом тайных козней моих лютых друзей из братства? Могу ли я довериться Элике до конца? Вот, как говаривал принц Гамлет, в чем вопрос...

- Милорд?

Я вздрогнул, повернулся на голос. Дуззар и эльфка смотрели на меня с вопросом.

- Что такое? - спросил я.

- У вас печальное лицо, шевалье, - сказал Дуззар. - Что-то гнетет вас?

- Да, - я встал и взял кубок. - Я допустил большую оплошность. Мы уже долго сидим за этим столом, а я все еще не выразил свою благодарность за тот прием, который оказали мне и моим спутникам в этом добром доме. Посему поднимаю кубок за здоровье брата Дуззара, мессира Пейре де Торона, всех честных и храбрых воинов Фор-Авек и за империю! Пусть все наши враги провалятся ко всем чертям! Слава!

Кажется, я попал в точку. Мои новые братья по оружию повскакивали с мест и, гремя кубками и окованными в медь рогами, проорали:

- Хейл, шевалье! Хейл, император! Хейл, Ростиан! Хейл! Хейл! Хейл!

Я выпил вино из кубка, поставил его на стол и сказал Дуззару:

- Скоро полночь. Время взяться за дело. Не стоит заставлять наших врагов ждать.

Шансу отвели отдельное стойло в конюшне. Я вошел в стойло и убедился, что у моего четвероногого друга есть все необходимое - ячмень в яслях, вода в ведре и чистая солома.

- Шанс, умница, хороший конь! - шепнул я, гладя жеребца по морде. - Как хорошо, что ты тут, со мной!

Седло и аккуратно сложенные части барда лежали тут же, на специальной стойке. Все вычищено, смазано и заботливо укрыто чистым холстом. Грумы хорошо позаботились о моем коне и моем имуществе. И тут я вспомнил - совершенно неожиданно для себя.

Тряпичная кукла, которую я поднял на улице уничтоженного нежитью Баз-Харума все это время была со мной. Она так и лежала в седельной сумке, в которую я все эти недели, наполненные важными для меня событиями, даже не удосужился заглянуть.

Я вынул куклу из сумки, подержал ее в руках и понял, что пора бы подыскать для игрушки другого хозяина.