Александр Прозоров - Храм океанов

До драки каким-то чудом не дошло, но теперь слухачи из пещер Зеленца не желали слышать от Растущего никаких сообщений. Тот оказался совершенно отрезан от всех знакомых. Раздражение обоих утихло только тогда, когда Двухвост обратился ко всем своим сторонникам с просьбой не начинать опытов без общего согласия.

Но это не было отказом от планов создать высшую расу. Просто Двухвост, как и Дракон, очень высоко ценил каждого рожденного и даже еще не рожденного бога. Прежде чем создавать из драгоценного зародыша нового повелителя, он предлагал сперва договориться, каким тот должен стать. Определить конкретные способности, которые и должно развивать Древо. А в этом вопросе единства мнений тоже не было. Через слухачей планеты из конца в конец метались предложения одарить его руками, сделать теплокровным, сотворить летучим, трехголовым и всеядным, и наоборот — научить питаться только светом и воздухом, увеличить мозг до половины тела, наградить сверхглазами и сверхушами. Споры были столь же горячи, сколь и ругань с противниками сверхбогов, и обещали растянуться до бесконечности, превратив угрозу в фантазию…

Для личного эксперимента Повелитель Драконов выбрал небольшое озерцо на восточной окраине своих угодий. Один из берегов этого водоема был пологим, заболоченным, поросшим чахлыми, постоянно желтыми березками и вечно тощими сосенками. На другом — возвышался скалистый ступенчатый холм. Сахун уже сам нашел удобную для строительства расселину между обветрившимися скалами. С помощью Шеньшуна и еще двух смертных, привезенных из гнездовья, он заделал оба выхода из нее крупными, сложенными в два ряда, валунами. Сверху, как и дома, бывший кормитель поместил сосновые хлысты, застелил их сверху толстым слоем камыша, присыпал их землей и закрыл плотным дерном. Попасть в ущелье теперь было можно только через небольшой округлый лаз чуть больше шага шириной — но и возле него уже лежал наготове валун, способный запереть отверстие, стоит только подкатить его на пару шагов.

Особенной удачей стало то, что для крыши вольный охотник срубил самые ближние деревья, растущие перед расселиной, — и на каменной ступени перед ней образовалась обширная поляна. К концу лета укрытие и места окрест уже успели омыться дождями, снова зарасти колокольчиками и пыреем и больше ничем не выделялись на склоне древней дикой скалы.

Эта осень стала уникальной в истории праздников Плетения. Впервые за тысячелетия земной цивилизации повелители планеты собирались для исполнения долга перед природой не в храмах своих родов, и не в святилищах, объявивших о каких-то торжествах. Боги слетались в те земли, где в большинстве оказались сторонники их убеждений. Где-то считали единственно верным путь, предложенный Двухвостом. Где-то его объявляли немыслимым, невозможным, ужасающим. Единомышленники и тут и там готовились найти наилучшее решение для своих вопросов — у каждого разных.

Впервые за многие годы клан Дракона разлетелся на праздники поодиночке: Растущий выбрал для этого один храм, Зеленец — другой, Тонкохвост тоже умчался куда-то сам по себе. Только Желтоушка была еще слишком молода, чтобы принимать участие в Плетении. Но так выходило, что, когда настанет ее год — волей-неволей ей придется выбирать. И выбирать не просто святилище — а убеждения, которым потом придется служить.

Впрочем, Повелитель Драконов смог остаться в стороне от идейной схватки. За пару дней до начала празднеств, что объединяли Землю в единое целое, он приземлился на берегу безымянного озера на востоке своих угодий и, отпустив нуара с ящерами, не спеша заполз по каменистому склону на поляну, буквально растворившись в высокой траве. Он приготовился к долгому ожиданию — возможно, бессмысленному, — но почти сразу после него над озером промчалась тройка драконов, с одного из которых в воду соскользнула быстрая тень.

— Чернушка? Ты все-таки прилетела? — спросил он, еще не видя юной гостьи.

— Разве мы не уговаривались, мудрейший? — услышал он ответ. — Только ты и я.

— Мы нарушаем все нормы и обычаи. Никто не знает, чем это может закончиться. Ты была вправе передумать.

— Разве настоящий ученый способен отказаться от столь интересного опыта? — Внизу плеснула вода, зашелестели светлые травяные колосья, рассыпая семена от быстрых прикосновений. — К тому же, чем может грозить нам даже самая страшная неудача? Разве только пустой кладкой, и все.