Александр Прозоров - Храм океанов

Родильный пруд, что располагался в густых жасминовых зарослях в паре сотен шагов от женского крыла, был совсем мелким, по колено с одной стороны и по пояс с другой, и имел полсотни шагов в ширину. Его питал слабенький ручеек, вытекающий из ямки меж двумя рябинами. И хотя родниковая вода была, конечно же, ледяной — но мелководье, яркое солнце, безветрие и нежно-розовый цвет позволяли прудику быстро прогреваться, всегда оставаясь теплым и ласковым.

Розовый цвет воде придавала не кровь рожениц, как думали мужчины, видевшие пруд издалека, а обилие крохотных, полупрозрачных красноватых рачков, рыскающих в глубине. Эти крохотульки питались тем, что находили в воде, непрерывно пропуская ее через свой желудочек, очищая от всего, что попадало им в рот — и потому пруд всегда был кристально чистым. Его воду можно было без опаски пить в любой момент, даже если чуть раньше туда была бы слита бадья кухонных отходов… Чего, разумеется, никто себе не позволял.

Именно сюда нуар и повел Волерику сразу после прибытия. С трудом шагая, она еле добрела до пруда, скинула тунику и с наслаждением погрузилась в воду, буквально воспарив в ее теплых объятиях и наконец-то расслабившись после постоянной тяжести.

— Ты как? — спросил ее Сахун, присаживаясь на пляжике между плотной стеной жасмина и водой.

— Хорошо как… — Она протянула назад руку, взяла за ладонь. — Вы все родились здесь? Какие вы счастливые! А мне до сих пор от воспоминаний страшно становится…

Напротив, по мелководью, бегали друг за другом дети, другие плавали, играя с бодро барахтающимися грудничками. На берегу лежали мамы, приглядывая за малышами, еще две беременные женщины тоже отдыхали в полуплавучем состоянии.

— Ой, как-то мне странно, — вдруг забеспокоилась Волерика. — Что-то происходит… Ой!

— Сиди здесь! — сорвался с места нуар. — Я позову повитух!

— Ой, что-то… Сахун!!!

К вечеру охотник держал на руках крепенького и тяжелого малыша, который сладко посапывал, словно знал, что находится в самых надежных объятиях.

— Повезло, что Повелитель Драконов прилетел именно сегодня, — прошептал юноша. — Даже не знаю, смог бы я сам… все сделать правильно…

— Я же говорила, боги добры, — ответила ему уставшая Волерика. — Просто мы не всегда понимаем друг друга.

Отведенное им гнездо находилось на краю дальней кроны — там, куда не долетал шум резвящихся детей от главного ствола. Плетеный пол был застелен толстой новенькой кожей — в этом Сахун уже разбирался; наружные стены, между ветками, плотно заплетала многослойная паутина. Для малыша имелось отдельное небольшое углубление, выложенное мягким болотным мхом и подсвеченное тремя светлячками. Здесь было так хорошо и уютно, что не хотелось выходить даже к пруду — хотя повитуха советовала пускать новорожденного плавать с первого дня, чтобы быстрее рос и развивался.

К счастью, поначалу ребенок почти все время спал, лишь ненадолго просыпаясь, чтобы поесть и размяться. Так что недавние обитатели дикого леса могли хоть некоторое время предаваться блаженному безделью. Это было так хорошо и приятно, что Сахун даже заколебался, когда три десятка дней спустя повелитель, вызвавший их обоих на берег залива, вдруг спросил:

— Вы хотите остаться?

— Мы благодарны тебе, мой бог, — все же ответил юноша, — но мы привыкли к свободе. Привыкли быть хозяевами самим себе. Самим решать, когда и что делать, самим выбирать, где и как жить, радоваться своим успехам и страдать только от своих ошибок.

— Ты молодец, смертный, — похвалил его ученый. — Умеешь внятно объяснить свои желания. Но что скажет Волерика? Здесь ей и ребенку будет намного легче.

— Я благодарна тебе, мой бог, — покачала головой женщина. — Твое жилище намного удобнее нашего. Но свой дом — он все-таки свой. Я сама сделаю его уютнее, и когда-нибудь мы тоже сможем пригласить тебя к себе.

— Если хочешь меня отблагодарить, Волерика, загляни в будущее… — попросил Повелитель Драконов.

— Я не умею, мой бог… — сразу напряглась женщина. — Я же говорила… Я не знаю, как это получилось в прошлый раз.

— Не бойся, я не стану принуждать тебя силой, — тут же предупредил ее властелин. — И завтра же на рассвете Шеньшун доставит вас обратно домой, даже если ты откажешься. Но все же… Попытайся!

Волерика передала малыша на руки отцу, закрыла глаза, сжала кулаки и честно напряглась — даже капельки пота выступили на лбу. Но вскоре выдохнула:

— Нет, не получается. Прости меня, мой бог!