Вероника Сейнт - Гамельнский Крысолов

Иероним искал его. Виктор был в этом уверен, он видел это в тех эмоциях, что читались в глазах альбиноса, когда тот встретился взглядом с Джеком. Иероним искренне надеялся, что нашел Виктора, но оказалось, что вместо Гадателя он встретил Крысолова. Именно поэтому альбинос был так удивлен и одновременно разочарован. Не Джек, а Виктор был его истинной целью.

Но чего хотел Иероним? Его вела жажда мести, или желание что-то узнать, о чем-то спросить? Виктор почти не задумывался об этом раньше, но сейчас, понимая, что вот-вот снова увидит альбиноса, он не мог перестать задаваться этим вопросом.

Стоило Виктору пуститься в размышления об этом, как машина остановилась, и Густавсон кинул через плечо:

-Приехали, - и вышел из машины. Гадателю не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним, оставив на сиденье клетку с Одиссеем.

В полицейском участке пахло растворимым кофе, каким-то чистящим средством, пылью и имбирным печеньем. Виктор едва не закашлялся от такой безумной смеси, но сумел сдержаться и поспешил за Густавссоном. Он почти не обратил внимания на приемную и офис полиции, и на коридор, зато все ярче ощущал энергетику человека, похожего на него, того, в чьей крови также есть магия. Он чувствовал того, кого теперь называли Карателем и о ком он почти не слышал в последнее время.

Гадатель чувствовал, что с каждым шагом он все ближе и ближе к Иерониму.

Густавссон предупредил Виктора, что будет присутствовать при их беседе с Иеронимом, и сейчас маг надеялся лишь на то, что альбинос не стал глупее за эти два года, и не начнет говорить о Пенелопе или своем прошлом при детективе.

Их несколько раз обыскали, прежде чем впустить в комнату для допросов, где их уже ждали. Густавссон позаботился о том, чтобы Иеронима туда привели заранее.

Детектив замер у дверей, словно перекрывая возможный путь к свободе, и, скрестив руки на груди, прикрыл глаза. Виктор понимал, что Густавссон все равно следит за каждым его движением, сквозь ресницы, готовый в любой момент обличить их и обвинить в заговоре, и это осознание его немного нервировало, совсем чуть-чуть.

Комнатка была совсем маленькой. Конечно, выкрашенные в белый цвет стены создавали ощущение, что помещение больше, но Виктору даже так в нем было тесно, а от светлых тонов еще и как-то не по себе. В центре комнатки был металлический стол и две табуретки, какие-то хлипкие и, похоже, совсем ненадежные. Виктор с сожалением посмотрел на сгорбившегося человека за столом: ноги и руки скованы, мышцы напряжены. Он низко опустил голову и закрыл глаза, видимо, молясь о чем-то.

-Вот ты меня и нашел, Белоснежка, - вместо приветствия мягко произнес Гадатель. Почему-то ему показалось, что это именно те слова, которые Иероним хочет услышать.

Альбинос пошевелился. Было в его движении что-то странное, будто каждая часть его тела, каждый его орган, каждая косточка просыпались сами по себе и теперь поочередно перестраивались, занимали свое место, постепенно пробуждаясь, вместе с хозяином.

Бывший Чистильщик поднял голову и посмотрел на Виктора.

-Это действительно ты? - он даже попытался встать, но цепи помешали ему.

-А кто это еще может быть? Кто-то еще называет тебя Белоснежкой? Я ревную.

-Это мог бы быть Крысолов.

Ответ Иеронима прозвучал резко - Виктор болезненно поморщился и, пытаясь вернуть себе ощущение реальности происходящего, кашлянул, потом с грохотом передвинул стул, мысленно удивившись тому, каким теплым оказался металл, и сел напротив альбиноса.

-Ты видел его?

-Да. Принял за тебя сначала, - Иероним протянул было к Виктору руку, но цепи не позволили ему дотянуться до него, а сам Гадатель тут же отпрянул, даже не пытаясь скрыть отвращения. Одна мысль, что убийца Пенелопы к нему прикоснется, вызывала у Виктора тошноту и головную боль.

-Ну, это не сложно, - он развел руками. - Мы выросли вместе и очень похожи. Местами даже характерами.

-Не похожи, - Иероним коротко, напряженно поморщился и продолжил, - Он лучше понимает людей.

-Я рад, что хоть кто-то считает, что Джек понимает окружающих, - начал Виктор и тут же замолчал, встретившись с Иеронимом взглядом. Еще два года назад он порой ловил себя на том, что взгляд альбиноса действует на людей парализующе, что просто сощурившись или заглянув человеку в глаза, Иероним мог заставить его замолчать и остановиться. Были и те, кому этот взгляд был нестрашен, как Пенелопа или сам Гадатель, но, в основном, этот взгляд никто не смог бы выдержать больше минуты.