Дмитрий Бондарь - Замена

Гровель сел на кровати, обхватил руками колени и попросил:

— Дай и мне вина, что ли?

Получив желаемое, он сделал несколько коротких глотков и, поставив кубок на комод в изголовье, сказал:

— Я тоже молился. О власти.

— Тебе мало богатства?

— У меня уже нет денег, — Гровель уныло осмотрелся вокруг. — А теперь, кажется, и власти нет. Есть лишь старость и скорая могила…

— Да будет тебе, — добродушно прервал его Бродерик. — Могила! Мы ещё столько курочек перетопчем!

— Ты перетопчешь, — грустно согласился Ганс. — А мне надо что-то быстро с коннетаблем делать. Ведь у меня всего три дня.

— Три? Почему три?

— Так ведь я о трех днях власти молился. Как теперь успеть — не представляю. До ночного горшка еле добираюсь. И зубов почти нет, — пожаловался Гровель.

— А чем тебе Борне не угодил? — Бродерик расположился за столом и принялся поглощать фрукты. С плохо скрываемым удовольствием он вгрызался в крепкую мякоть яблок, звучно чавкал, смакуя давно забытые ощущения.

— Обманул он меня. Провел как недоросля. Разорил. — Гровель протяжно вздохнул. — Когда Самозванец на границе появился, я бросился скупать боевых коней. Так ведь уже не раз бывало — только враг на порог, жди подорожания оружия, телег, лошадей, железа. Всего, что вам, воякам, понадобится. Я так уже делал несколько раз и всегда оказывался с хорошей прибылью. Мы ж, люди торговые, знаем, что пока маршал Бродерик стоит во главе королевской армии — врагу нипочем не завоевать нашей земли! — Лесть купца, бесхитростная и открытая, была приятна Бродерику, и он ещё раз наполнил кубок. — Вот и сейчас всё что у меня было — я вложил в коней. А Борне отказался от закупок. Цены на лошадей после сегодняшней победы непременно упадут, и придется мне наниматься куда-нибудь конюхом. Или приказчиком.

— Как это — Борне отказался?

— А вот так — взял и отказался. Да ещё выяснилось, что это он втридорога продал мне всё поголовье с королевских конюшен. Теперь я с конями и без единого лотридора. А их надо содержать, кормить, лечить. Это ж не деревенские кобылы, которые при случае и листьев с дерева пожрут!

— Значит, пока я здесь кровью землю поливаю, этот прыщ на моем имени и моих заслугах себе состояние устраивает?

— Точно, — Гровель свесил с кровати тощие ноги. — Двести тысяч золотом!

— Богато…, - протянул Бродерик. — Постой, да вы там с Борне собрались со всем миром воевать?

— Почему?

— Коняга стоит два золотых. Хорошо, с удорожанием и особой породой — поднимем цену до четырех! Пятьдесят тысяч коней! С такой армией я пройду весь мир от берега к берегу и ни одна собака не посмеет тявкнуть!

— Четыре?! Хе-хе-хе, — дряблый смешок Гровеля неприятно резанул по ушам. — Последний табун я покупал по двадцать два с четвертью лотридора за голову!

— Ого! — Бродерик от удивления присвистнул. — И надеялся получить прибыль? При такой цене?

— Так ведь дело такое — купеческое: не покупай то, что дешевеет, покупай то, что дорожает. И не важна цена, важно, что товар есть только у меня! Дорожающий товар! Всё поголовье, а я собрал почти двадцать четыре тысячи голов, я бы уступил коннетаблю по двадцать монет, с оптовой скидкой от цены на рынке — вот она и прибыль!

— Полмиллиона золотом? Ну вы мошенники, уважаемый купец! А я-то думаю — почему мне воевать не дают? Только схлестнешься с врагом, прижмешь его — приказ о мирных переговорах, потому что нет денег! Я-то, дурень, думал, что такие решения принимаются по политическим мотивам, а выходит, все так просто — нет денег, потому что есть в некоторых людях запредельная жадность? И контрибуции взыскиваем и грабим, а денег все одно нет! И оружейники так же поступают?

— А то! — Удивился такой наивности Гровель. — Они это и придумали лет двести назад. А если год неурожайный, то и торговцы зерном то же самое делают. А Борне на всех наживается. Ему ведь с каждой сотни монет приходится пять отдавать…

Бродерик молчал, осмысливая услышанное, а Гровель, спеша высказаться, продолжал:

— И ни при чем здесь жадность! Это просто работа такая. Ты льешь кровь, я зарабатываю деньги. Я же не пропиваю их в кабаках. Хотя, и такое случается иногда, — он отвернулся чуть в сторону, когда произносил эти слова. — Я вкладываю эти накопления в расширение своего дела, я много жертвую на храмы, я…

— Ну нет! — вскипел Бродерик, — Я понимаю, когда купец покупает задешево оптом, а продает задорого в розницу — он содержит товар, работников, распределяет товар по лавкам, чтобы покупателям не носиться за нужной вещью за тридевять земель. Я понимаю, когда ремесленные цеха делают что-то и продают с наценкой — им нужно что-то кушать, нужно обновлять инструмент, мастерские… Но то, что делаете вы с Борне — это просто мошенничество! Понятно, почему вы жертвуете на храмы — с такими грехами прямая дорога в ад! И много вас таких?