Олег Шелонин - Подкидыш

Гульнар Скабрезноватый сидел тихо, как мышка, в своем углу, неспешно посасывая пиво, и прислушивался к гомону разгулявшейся солдатни. Несмотря на то что жалованье не платили уже третью неделю, трактирщик по приказу коменданта продолжал отпускать хмельное в долг. Масштабная подготовка к войне с Дагаром больно ударила по экономике империи, и денег стало не хватать даже на зарплату служивым. Ходили упорные слухи о переводе части гарнизона в распоряжение генерала Массакра, формирующего ударную группировку для вторжения в Дагар, и расторжении контракта с несогласными, что автоматически вносило их в черный список. Естественно, никто не рвался на передовую. Здесь, на границе с Висконсией, отделенной от Фарландии широким проливом, была не жизнь, а малина. Захватив трон, Карл I поспешил в первую очередь замириться со своим северным соседом, презентовав ему Дендрийский архипелаг, за который династия Сикорских когда-то вела бои не на жизнь, а насмерть, так как этот архипелаг был объектом стратегического значения. Тот, кто владел им, практически владычествовал в этих морях, контролируя перевозки. На этот непопулярный шаг Карл пошел, так как прекрасно понимал, что не выдержит войны на два фронта, и после переворота предпочел отдать завоевания своего предшественника, ради того чтобы бросить силы на подавление вспыхнувших по всей стране мятежей, ибо не все лорды спешили склонить головы перед узурпатором. Теперь Карлу была нужна война. Пусть маленькая, пусть короткая, но обязательно победоносная. На Висконсию после такого шикарного подарка империя уже даже тявкать не смела, а потому в качестве жертвы был выбран Дагар за далеким Карденским хребтом. Все остальные соседи Карлу были просто не по зубам. Король Висконсии Илиас XVII отличался большим умом и сообразительностью. Получив желаемое, он оставил Фарландию в покое и тихо-мирно богател, с усмешкой наблюдая, как в ненавистной империи дела идут с каждым годом все хуже и хуже. Ему завоевательная война была не нужна. Он ждал, когда плод созреет и сам упадет в его руки. Именно поэтому служба в Северном форте Фарландии последние сорок лет больше напоминала курорт, и грядущий перевод в армию Массакра никого не радовал.

«Проклятая служба, — тяжко вздохнул Гульнар. — Ну и что мне капитану в рапорте писать? Что форт крамольные речи ведет? Так это не секрет. Весь гарнизон уже полмесяца ругает на чем свет стоит родное казначейство с императором в придачу. Шуршун уже на каждого доносы настрочил, да и я практически пошел по второму кругу. Нет, на такой фигне карьеру не сделать».

Гульнар с Шуршуном были штатными осведомителями серой гвардии, которыми были наводнены все армейские подразделения Фарландии, но если в столице талантливому человеку (а Гульнар почитал себя как минимум за гения) есть где развернуться, то что можно сделать здесь, в этой забытой богом дыре, куда даже жалованье вовремя завозить забывают? Ему нужен заговор. Большой, нет, громадный заговор вселенского масштаба, который раскроет лично он, спасет императора от страшной опасности и займет место начальника тайной канцелярии. Вот где настоящая власть! Тайная канцелярия раскинула свои сети по всей империи. Ее ненавидели и перед ней трепетали. Косого взгляда главы тайной канцелярии боялись больше, чем гнева императора. «Ну почему я родился в семье капрала? — мысленно простонал Гульнар. — Почему мой папа не герцог или, на худой конец, не барон? Вращался бы сейчас в высшем свете, вынюхивал крамолу среди всяких лордов да графьёв. При императорском дворце все сплошь да рядом интриганы. А любую интригу можно при желании преподнести как измену. Нет в жизни счастья! Эту дыру удача обходит стороной! Господи, ну или ты, Рогатый, дай шанс! Клянусь, что я его не упущу!»

Кто внял его мольбам — Господь Всемогущий или его извечный враг Великий Рогатый, — так и осталось тайной за семью печатями, но дверь трактира распахнулась, и на пороге появилась растрепанная рыжеволосая девица в зеленом камзоле для верховой езды. Окинув взглядом зал, девушка нахмурилась. Чем-то он ей не понравился. Прикусив нижнюю губу, она несколько секунд задумчиво ее жевала, а потом решительно двинулась к барной стойке, возле которой Задир Хрипатый вешал лапшу на уши трактирщику о фантастической премии, выписанной капралом для него лично за усердную службу, которая якобы вот-вот прибудет в форт со спецкаретой казначейства. Трактирщик флегматично кивал, но наливать разгульному солдату не спешил. У него все шло под запись, а Хрипатый уже давно превысил свой лимит, пропив жалованье за три месяца вперед.