Максим Дегтярев: Сценарий битвы

Теперь он видел перед собой лабиринт сухих каньонов с каменистым дном и отвесными стенами. Он оглянулся на Аррогу. В глазах стратега чувствовалась тревога.

— Спускаться вниз опасно, — сказал Фроско, потому что понял: храбрый полководец не может позволить себе сказать это сам.

— Разведчики сообщили, что чуть ниже есть ровное место, достаточно обширное, чтобы разбить лагерь. Дадим войскам отдохнуть и подумаем, что делать дальше.

— Сегодня хорошая погода, — сказал Фроско, — может случиться, что завтра мы не сможем рассмотреть долину так подробно.

Аррога кивнул и подозвал своего картографа. Он дал указание тому подняться выше по склону и нарисовать подробный план долины — со всеми ее расщелинами и островами. Квартирьеры получили приказ подготовить место для стоянки.

Переход от Ведячего Лога к границе прошел спокойно. Изредка дозорные замечали вдалеке темные силуэты врага, но каждый раз, когда Аррога предпринимал атаку, трульфы без потерь ускользали. Гонцы доносили о коротких стычках у приграничных застав. Трульфы нападали малыми силами, готовя решающее сражение ближе к своим владениям. Аррога понимал, что в царстве скал ни численный перевес, ни конница, ни артиллерия не будут иметь преимущества. В скалах побеждает внезапность и мастерство в коротком рукопашном бою, а по части владения клинком трульфы не знали себе равных.

— И в чем же ваш план? — поинтересовался Аррога у Фроско. — Нарисовать красного муравья на нашем знамени?

— Ни в коем случае, иначе враг догадается, что нам о нем известно.

Паутина каньонов разделила глину на сотни островов. Одни были малы, и походили на грибы с плоскими шляпками, иные могли бы вместить на себе города. В узких проходах стены кверху почти сходились, но ни один всадник не отважился бы перепрыгнуть с края на край. Перекрестки расщелин были неотличимы друг от друга и могли ввести в заблуждение любого посмевшего вступить в лабиринт.

Скульптор чувствовал себя Небесным Творцом, разделяя ладонью мягкую глину, придавая ей форму, выбранную когда-то Создателем. Ему казалось, что время пошло вспять. Всю жизнь он брал глину из земли, чтобы превратить ее в предметы, невиданные в мертвой природе. Теперь он словно возвращал глину на место — туда, куда ее поместили в первые дни Творенья. Он возвращал ей вид первозданный, нетронутый, он изгонял из мертвой природы всякий человеческий след.

Фроско сверял каждое его движение с картой, нарисованной военным картографом. Рукотворный лабиринт должен был точь-в-точь повторить природный. Работа уже подходила к концу. С восходом они уберут полотняный навес, и солнце подсушит глину.

Когда скульптор ушел, Фроско несколько раз обошел макет предстоящего поля боя. Он воткнул в мягкую еще глину два колышка — на западной стороне макета и на восточной. Аррога двигался ему вслед, как будто не он был здесь главным.

— Вот здесь, — указал Фроско на восточный колышек, — Лумпан выпустит черных муравьев. Красные пойдут им навстречу с запада.

— Ваш план по-прежнему кажется мне безумным. Красные муравьи должны обратить черных в бегство, и паника каким-то образом передастся трульфам.

— Паника происходит не в умах, а в сердцах, а их сердцами владеют черные муравьи, — ответил Фроско и попросил узнать, не вернулся ли Лумпан.

Магистр весь день провел внизу, в самом преддверии смертоносной долины. От успеха его миссии зависела судьба сражения, и Аррога выделил для его охраны своих самых лучших воинов. Ближе к закату трульфы атаковали небольшой отряд, но, ценою нескольких жизней, были отбиты. Магистр остался цел и невредим, но был так вымотан путешествием и так напуган внезапным нападением, что обратно его пришлось нести на руках. К груди он прижимал ящик, содержимое которого было оплачено кровью.

Верхняя крышка ящика была прозрачной. Заглянув сквозь нее, Фроско увидел отвратительное зрелище. Стая черных муравьев доедала полевую мышь. Куски ее плоти перемещались из конца в конец ящика, от одного муравья к другому, хрупкий скелетик шевелился как будто живой.

Приставив к ящику охрану, они проведали, как обстоят дела у муравьев красных. Во время высокогорного перехода муравьи выражали беспокойство, суетясь по своему обиталищу больше обычного. Они постоянно перепрятывали яйца, а муравьиху-мать до того измотали переносами с места на место, что та перестала откладывать новые. Здесь, в лагере, пустой суеты стало меньше, яйца были снова сложены в одну кучку, а муравьиха занялась привычным делом. Но спокойствие продолжалось только до этого вечера. Когда Лумпан и Фроско заглянули через стеклянную стену, они увидели муравьев в угрожающих военных позах, их острые жвала были направлены в одну сторону, и не нужно было гадать, что находится в той стороне.