Николай Бородин: Хозяин Пророчества

Ленса, оставаясь в первую очередь магом, сделала-таки многозначительную паузу и не удержалась от легкой улыбки при виде того, как все слушатели невольно подались вперед.

— Последнее — это тени Пророчества, о которых знали только двое: я и наш основательно потрудившийся эльф. Тень в данном значении — это существо, в душе которого прячется вторая вырвавшаяся из места Силы сущность. Эти сущности бессмертны, поэтому вы ошибались, считая, что в момент вскрытия гробницы охотник убивает зверя или наоборот. Побеждает и изгоняет — да, но не убивает. Поэтому в тексте Пророчества и говорится о тенях. И вот сейчас самое интересное. Зверь и охотник — участники вечного противостояния, они неразрывно связанные неотъемлемые враги. Их противоборство подобно борющимся в душе любого мыслящего создания чувствам, и сейчас вы поймете, почему я привела подобный пример. Все просто. — Ленса вздохнула так тяжело, что даже Альтемир сообразил — на самом деле все как раз совсем непросто.

— Каждый и охотник и зверь — это две части одного целого. А именно целого качества души, только стоящие на противоположных сторонах. У меня сейчас нет желания играть в детские игры, придумывая названия легендарным чудовищам, так что я просто приведу пару примеров, а дальше соображайте сами. Например, людям достались охотник и зверь, связанные воедино верой. Но если охотник являет собой более спокойную ипостась этого качества, то зверь — это отрицательный абсолют. То есть фанатизм. Подобных подарков досталось всем поровну, то есть каждой расе по какой-то черте характера. Они, кстати, забавно отражаются в наиболее типичных характерах представителей самих этих рас, но что тут первично, я гадать не собираюсь. В общем, степняки получили себе свободу. Людей я уже упоминала. Гномам досталось упорство, демонам — забота, оркам — храбрость. Ну а нам — разум. Ну а зверей можно, наверное, соответственно назвать так: дикость, косность, владычество, безумная ярость и расчет.

Ленса, прикрыв глаза, тяжко вздохнула, словно пожалела о том, что произнесла последние слова.

— Ну и теперь, думаю, вам будет нетрудно понять, каким образом появились тени Пророчества и по какому принципу они отбирались. Побежденная сущность при открытии места Силы притягивалась к той душе, которая полнее всего воплощала качество, этой сущности присущее, и пряталась там. Неудивительно, что прибежищем зверя стал этот фанатичный первосвященник, Хешель. Крайне неприятная личность. В Отто фон Остере хотя бы чувствовалась мощь действительно великого разума, а у этого была одна лишь слепая вера. Впрочем, тени стали спутниками не только зверей. В случае провала части Пророчества тенью становится бывшее дитя. Так что нам троим — Ширшу, Сетэли и мне — составляют компанию охотники. Звери же прятались в первосвященнике Хешеле, Короле Армон-Дарона, этом косном старикашке, и орочьем вожде Наран-зуне. Поразительно, но орк выжил, закрытый охотником от удара. Очевидно, правила были нарушены и здесь.

«Да, так и было, — весьма громко, на всю округу подумал орк-охотник. — Мы сопровождали теней, хранивших в душах зверя, и следили, чтобы тварь не вырвалась на свободу, хотя бы раньше срока. Но молодой вождь, в отличие от двух других, хотя и был склонен черпать силы в собственной ярости, но еще прислушивался к голосу совести. Я решил, что его еще можно было спасти, — и, как видим, не ошибся».

Ленса, выслушав краткую речь могучей сущности со слегка поднятой бровью, медленно кивнула. Охотник, сам того не ведая, раскрыл последний секрет, который был неведом даже самой чародейке: что именно случилось с Наран-зуном.

— Да, спасибо уважаемому охотнику за разъяснение, так сказать, из первых уст. Возможно, он также расскажет нам еще одну важную вещь касательно природы своих товарищей и себя самого.

Охотник никак не отреагировал, со спокойным лицом уставившись в пространство. Ленса вздохнула.

— Нет, видимо, он не хочет облегчать мне работу. Ладно, пришло время рассказать одну не очень значительную, но занимательную вещь. Имена зверей и охотников, что отражают качества характера, на самом деле соответствуют этим качествам. Все двенадцать — это части одной великой сущности, которая перестала быть единой, не выдержав антагонизма в душе или в том, что у него было вместо души. Внутренние противоречия в буквальном смысле разодрали его на части. Это тот, с кого я начала расшифровку письмен на местах Силы. Три символа, обведенных овалом. Предположение, которое казалось мне безумным с самого начала. — Ленса сделала глубокий вдох и произнесла это слово.