Автор неизвестен - Портрет моей бессмертной леди

«Вчерашнее утро?» - подумал Джованни, неожиданно осознавая, что все еще стояла ночь: в зарешеченном окне над его кроватью серебрилась луна Моррслиб. Поднеся руку к лицу, он почувствовал жесткое прикосновение двухдневной щетины. Шаллия, помилуй. Сколько же он здесь пробыл бес сознания?

За единственной в комнате дверью послышался звон ключей. Джованни напрягся, приготовившись… к чему? Борьба? Оглушить тюремщиков и попробовать убежать? На полголовы ниже среднего своего земляка - телосложение, а, точнее, недостаток его, обитателей Тилеанского полуострова было предметом шуток многих народов Старого Света. Брюшко, не сильно уменьшившееся даже за годы лишений, тоже не слишком способствовало удачному побегу. Джованни знал, что вряд ли слеплен из того же теста, что и лихие псы войны/боевые псы - легендарные герои-наемники. Единственное телесное повреждение, которое он когда-либо получал - сломанный в разгоряченной диспутом об искусстве кабацкой драке нос. Единственное лезвие, которое он когда-либо держал - перочинный нож.

Распахнулась тяжелая дверь, открывая взору две закутанные в черные одежды фигуры, стоявшие в коридоре. Невозможно было сказать, хоть что-нибудь определенное об обезличенных фигурах в капюшонах. Рука, бледная и худая, появилась из-под складок одежд одного из новоприбывших и жестом приказала художнику встать и следовать за ними. С неудавшейся миной безразличия, которое так хотелось бы сейчас чувствовать, Джованни исполнил приказание.

Он ступал по широкому каменному коридору, стараясь поддерживать шаг наравне с тюремщиками, шедшими по обе стороны от него. Через дыры в потолке виднелись светившие в ночном небе звезды и руины выжженных верхних этажей. Пол был наскоро подметен, кучки мусора лежали по сторонам. Под копотью и сажей, покрывавших стены, Джованни заметил почерневшие и выцветшие фрески: они изображали играющих нимф и сатиров и были выполнены в пасторальном стиле, бывшем в моде около столетия назад. Ночной бриз проходил через проломы в стенах, и пленник уловил ослабевший, но знакомый запах далеких фруктовых рощ.

Осознание того, что он, вероятно, находится в одной из заброшенных вил, усеивавших холмы вокруг Трантио, шокировало Джованни. Таких руин было предостаточно. Когда-то, в более безопасные и благополучные времена, среди богатых семей было модно строить такие дворцы: одновременно нарочитая демонстрация богатства и избавление от нищеты города. Уменьшение состояний торговцев и постепенно возрастающее количество набегов зеленокожих дикарей привели к резкому концу сельской идиллии. Беженцы вернулись в комфорт своих шикарных домов, защищенных высокой и хорошо охраняемой крепостной стеной. С тех пор заброшенные виллы стали прибежищем для хищников, прячущихся от конных патрулей гвардии Трантио.

Хищников вроде разбойников, орочьих банд или…

«Или кого?» - подумал Джованни, вздрогнув. Воображение художника живо рисовало серию кошмарных сцен, изображавших то, что могло отпугнуть бандитов или даже орков от этого места.

Что-то прошуршало у ног Готтио, и он отпрыгнул, увидев большую крысу, пробежавшую прямо по его ноге. За спиной Джованни произошло какое-то резкое движение, сопровождавшееся громким воплем боли и прерванным звуком рвущейся плоти. Художник повернулся, на мгновение увидев происходящее под капюшоном: длинные тонкие пальцы впихивали нечто пищащее и еще живое в чудовищно широко раскрытые челюсти. Тюремщик предупредительно зашипел, заставляя Джованни двигаться дальше. Впечатленное воображение Готтио мысленно стерло предыдущую серию картинок и начало работу над галереей еще больших ужасов.

Коридор закончился открытым дверным проемом, из которого лился мягкий свет. Подгоняемый низким рыком одного из существ-тюремщиков, Джованни робко ступил в комнату.

Комната выглядела точно так, как должна была выглядеть в свои лучшие дни. Взгляд художника прошел по богатой мебели, столику с блюдом фруктов и хрустальным графином с вином. Интересно, похитители хотели его отравить после того, как он пролежал без чувств, по меньшей мере, день? Еще одним непонятным ему элементом интерьера был мольберт с пустым холстом. На стенах же висели картины, сразу приковавшие к себе его внимание.

Их всего была дюжина. Самая великая коллекция, которую Джованни когда-либо видел. Он узнал работу кисти великого Да Винчио, чьи монументальные фрески украшали потолок великого Храма Шаллии в Реме - одного из чудес Старого Света. Рядом с ней находился холст, носивший узнаваемый стиль отмеченного Хаосом безумца из Эсталии - Дари. Его работы были объявленными еретическими две сотни лет назад и до сих пор были запрещены в Империи. Напротив произведения Дари висела картина, имевшая все признаки того, что к ее созданию приложил руку Фра’Литти. Известно было лишь восемь картин этого автора, и все они находились в коллекциях богатейших магнатов Тилеи, сражавшихся между собой за звание обладателя самых редких и изысканных образцов искусства. Если эта картина действительно была девятой, то ее цена просто невообразима.