Абрахам Меррит - Лесные женщины

– Если только ты не убьешь их раньше, – ответила она.

Холод охватил Маккея, пригасив зеленое сладкое пламя желания. Он опустил руки, оттолкнул от себя женщину. На мгновение она задрожала перед ним.

– Убей! – услышал он ее шепот – и она исчезла. Призрачные деревья задрожали, их очертания стали плотнее, материальнее. Зеленая прозрачность потемнела. На мгновение Маккей почувствовал головокружение, как при переходе из одного мира в другой. Он закрыл глаза. Головокружение прошло, и он открыл их, осмотрелся.

Он стоял на обращенном к озеру краю маленькой рощи. Не было никаких мелькающих теней, ни следа белых женщин и смуглых, одетых в зеленое мужчин. Под ногами зеленый мох; исчез мягкий золотой ковер с голубыми звездами цветов. Вокруг него толпились березы и пихты. Слева росла мощная пихта, на ее игольчатых ветвях лежала увядающая береза. Это была та самая береза, которую так бессмысленно срубил сын Поле. На мгновение в пихте и березе он увидел призрачные очертания одетого в зеленое мужчины и стройной вянущей девушки. На мгновение береза и пихта, девушка и мужчина слились, стали чем-то единым. Маккей сделал шаг назад, и руки его коснулись гладкой прохладной коры другой березы, растущей справа от него.

Под руками кора была как… как что?.. как прикосновение длинных стройных рук женщины с алыми губами. Но это прикосновение не приносило того чуждого восторга, того пульса зеленой жизни, что ее руки. Однако, как и тогда, это прикосновение помогло ему прийти в себя. Очертания девушки и мужчины исчезли. Перед ним была крепкая пихта и упавшая на ее ветви вянущая береза.

Маккей стоял, смотрел и дивился, как человек, проснувшийся после странного сна. Неожиданно ветерок пошевелил листву росшей рядом с ним березы. Листва зашумела, вздохнула. Ветер стал сильнее, и листья зашептали.

– Убей! – услышал он шепот – и опять: – Убей! Помоги нам! Убей!

И шепот был голосом женщины с алыми губами!

Гнев, быстрый и беспричинный, вспыхнул в Маккее. Он побежал по роще, туда, где, как он знал, стоит старая хижина, в которой живут Поле и его сыновья. Ветер дул все сильнее, и громче и громче шептала листва деревьев.

– Убей! – шептала она. – Убей их! Спаси нас! Убей!

– Я убью! Я спасу вас! – Маккей задыхался, пульс бился у него в ушах, отвечая на этот все более громкий, все более настойчивый приказ. В сознании его оставалось только одно желание – добраться до горла Поле и его сыновей, сломать им шеи; стоять рядом с ними и смотреть, как они увядают; увядают, как та стройная девушка в объятиях одетого в зеленое мужчины.

С криком выбежал он из рощи на залитое солнцем поле. Пробежал еще сто футов и понял, что шепот прекратился, что больше он не слышит гневного шороха листьев. Казалось, он освободился от какого-то заклинания, разорвал паутину колдовства. Маккей остановился, упал на землю, зарылся лицом в траву.

Он лежал, собираясь с мыслями, приводя их в разумный порядок. Что он собирался сделать? Наброситься, как сумасшедший, на этих троих в хижине, убить их? А за что? Из-за того, что его попросила волшебная женщина с алыми губами, чьи поцелуи он еще ощущал? Из-за того, что шепот листвы маленькой рощи показался ему тем же приказом?

И из-за этого он собрался убить трех человек!

Что такое эта женщина, и ее сестры, и одетые в зеленое мужчины? Иллюзии, фантомы, рожденные гипнотическим действием клубящегося тумана, в котором он греб, когда плыл по озеру. Такие происшествия нередки. Маккей знал людей, которые, глядя широко раскрытыми глазами на движущиеся облака, создавали фантастический мир и жили в нем; знал других, которым нужно было лишь взглянуть на гладкую падающую воду, чтобы оказаться в мире сна наяву; были и такие, кто погружал себя в сон, глядя на сверкающий хрустальный шар, а некоторые находили источник иллюзии в блестящем блюдце с черными чернилами.

Не мог ли движущийся туман протянуть такие же гипнотические пальцы в его сознание – и его любовь к деревьям, ощущение просьбы, которое он так давно чувствует, воспоминание о бессмысленно срубленной березе – все это соединилось в его загипнотизированном сознании в те картины, которые он видел?

А потом в потоке солнечного света очарование растаяло, сознание его проснулось.

Маккей потрясенно встал. Оглянулся на рощу. Ветра не было, листва неподвижна, молчит. И снова ему показалось, что он видит группу девушек, окруженных рыцарями и трубадурами. Он вспомнил слова женщины с алыми губами: веселье ушло, его место занял страх. Кем бы она ни была: привидением, дриадой, – она сказала правду.