Андрей Посняков - Тевтонский Лев

— Но у тебя тоже светлые волосы!

— Я мужчина, к тому же слегка небрит и несколько, если так можно выразиться, потрепан. То, что нужно.

— Кому нужно-то?

— Все, друзья мои! Закрываем дискуссионный клуб. Надеюсь, Валерий еще не забыл своего дружка актера… Ждите вон там, за деревьями. Да не вздумайте шуметь!

— Ага! Сейчас будем хором гимны распевать.

Ну, Алезия, ну, язва! Снова уела. Вот, блин, нашел себе подругу…

— Ладно, сидите… Постой. Милая, дай-ка сюда плащ.

— Но он женский!

— Какая разница? Мне только голову слегка прикрыть.

— Держи, милый, пользуйся. Может, мне и тунику снять?

— Пока, я думаю, обойдемся.

Кариоликс хмыкнул и рассмеялся.

— Знаешь, Алезия… Я как-то раньше думал, что ты простая наложница.

— Ну идите вы уже!

Дождавшись, когда двое других спрячутся, Виталий накинул на голову край плаща и решительно забарабанил в дверь, припоминая все того же Вергилия, коего когда-то читал на капустниках. Причем не только на русском, но и в оригинале — выпендривался, стремясь произвести впечатление на одну молодую и привлекательную особу, которая потом чуть было не стала его женой, но далее…

— Какой там пес среди ночи куролесит? — минут через двадцать упорного стука нелюбезно осведомились из-за двери.

— Не пес, а славный актер и поэт! Отворяй, кабатчик!

— Сам ты кабатчик… Поэт, говоришь? А может, разбойник, вор ночной, откуда я знаю?

— Так слушай, я тебе стихи почитаю!

Как учил Эней, дай ему боги здоровья, Беторикс принял театральную позу — а вдруг привратник подсматривает в щель и отличается острым зрением? Луна-то сверкает, зараза, как случайная пятерка по физкультуре в потрепанном дневнике двоечника.

— Итак… — Виталий откашлялся. — С греческой митрой во лбу Сириска-трактирщица, выпив, перед таверной своей дымной пускается в пляс… [4] Вергилий. Трактирщица. Перевод С. А. Ошерова. (Прим. авт.) .

Дочитав до конца, Тевтонский Лев приосанился и хвастливо спросил:

— Ну как?

— Плохо! — За дверью выступление не оценили. — Подвываешь много, и произношение у тебя какое-то смешное.

— Так я же грек! Эней меня зовут. Что бы ты понимал, деревенщина, на лучших сценах Афин именно так и декламируют.

— Оно и видно, что грек. Ладно, с профессией твоей мне все ясно, а вот деньги-то у тебя есть?

— Конечно!

— Ну-ка, позвени, а я послушаю!

Тевтонский Лев послушно отцепил от пояса мешочек с оставшимися монетами — хорошо, тот не потерялся в бешеной скачке, крепко-накрепко был привязан узлом под названием двойной булинь. Отвязал. Позвенел.

— Ну ладно, входи.

Дверь со скрипом открылась. Привратник оказался вовсе не сгорбленным старым рабом, а крепким мужиком лет сорока с завитой по римской моде бородкой и хитроватым взглядом. В левой руке он держал медную лампу, в правой — увесистую дубинку: на всякий случай, на дворе-то ночь.

— Не ты ли заходил третьего дня? — с подозрением осматривая незнакомца, поинтересовался он.

— А что, господин Валерий Флакк дома? — осведомился Тевтонский Лев, будто не услышав вопроса.

— Ага! — Привратник ухмыльнулся. — Так и знал, что ты к нему. Ну… ты ведь меня разбудил, вообще-то…

Ночной визитер намек понял и протянул серебряную монетку.

— Не знаю, как зовут тебя, уважаемый…

— Фелиций. — Денежка тут же исчезла. — Меня зовут Фелиций, я хозяин этого постоялого двора и таверны.

— А-а-а! Это ты любишь котов.

— Люблю, — с некоторым смущением улыбнулся Фелиций. — Когда-то бродячие коты спасли мне жизнь. Это длинная история, а то бы рассказал… Э! Послушай-ка, — вдруг напрягся трактирщик. — А ты, случайно, не беглый гладиатор? Не мое, конечно, дело, но…

— И много ты видел гладиаторов, способных читать Вергилия? — небрежно усмехнулся Виталий. — Да эти дубины ни встать, ни повернуться не умеют, а как рот разинут — хоть вон беги.

— Это правда! — хмыкнул Фелиций. — Да вот приходили стражники, предупредили про беглых.

— Беглые гладиаторы? — Беторикс в ужасе закатил глаза. — О боги! Это они что же, сейчас где-то здесь, в городе? Шатаются по темным улицам, шарят хищными взглядами, высматривают, кого бы ограбить, убить! О Юнона! Как же я теперь пойду домой? Видно, придется остаться у Валерия до утра.

— Он там с какой-то девицей, — предупредил хозяин. — Из гавани.

— Да и где ему других взять? — снисходительно улыбнулся Виталий. — Но меня ее общество не смутит, мне ведь тоже негде взять других женщин. А ведь я мог бы… О, ты бы знал, какие женщины на меня бросали взоры, когда я…