Светлана Зимина - Жрец Лейлы

—Как?..

—Не знаю, — честно признаюсь я, потому что в действительности с такого расстояния мой меч должен был просто разрубить его пополам, а не вонзиться ему в живот… Поразительное создание, этот любимец мрака, он все-таки успел увернуться. Инстинктивно, даже не поняв, что делает его тело… Восхитительный враг… И у меня так мало сил, чтобы добить его.

—Остановись. — Шипящий и бархатный голос, голос бога.

Я медленно поворачиваю голову, чувствуя, как мелкие камни вонзаются мне в щеку. Это не ко мне, нет… Это к оборотню, мягким хищным шагом приближающемуся к нам двоим.

Вот только… Я широко раскрытыми глазами посмотрел в ту сторону, откуда доносился голос. Я видел Роя лишь однажды. Тогда, в таверне, где он появился перед Сиреном. Теперь я видел его совсем другим. И он держал у горла моего брата нож. Разве боги так поступают? Разве… А в призрачных глазах отчаяние, словно он человек…

—Рой! — Она появилась рядом с ним, как будто все время была там, и ее растерянность болью ударила в сердце. — Что же ты делаешь, сумасшедший…

Он не смотрит на нее, только на меня и Растина, и еще на Кэртиса, который замер в полушаге от нас.

—Уйди, оборотень, ты знаешь меня лучше других присутствующих здесь. Возможно, даже лучше, чем Растин… Ты должен понимать, что даже жизнь такого перспективного мальчишки как тот, что сейчас кроликом замер в моих руках, — это невеликая цена за то, чтобы поверить в смертного и дорожить им… Уйди, и я клянусь, больше никто из твоего клана не пострадает, если Растин выживет после этого поединка. Я улыбаюсь окровавленными губами. Бог крови и мрака просит?! И дает слово?! Воистину на Эмире наступили забавные времена. А богиня не видит и не чувствует, зато вижу я… По ее щекам бегут две дорожки слез, тонкие, и они быстро высыхают на горячей коже, не желая показывать слабость хозяйки… Однако сердце горит в жарком пламени и пепел оседает на самом дне души.

Только бы не видеть этих слез. Я поворачиваю голову, чтобы вновь столкнуться взглядом с голубой бездной, потрясенной и… сочувствующей. И ярость плещет через край. НЕ НАДО! Только не от ТЕБЯ! Боги так жестоки к нам в своей любви…

—Ты так прекрасен, когда плачешь, Лиани, — беззвучно выводят его бледные губы. А потом глаза Растина мутнеют, и он начинает заваливаться на бок… И я не могу удержать меч в онемевших руках, отпускаю его одетым в ножны живого тела…

—Будь ты проклят, ублюдок!.. — И сознание заволакивает благословенная тьма. Прости, Кирилл, но эта битва на самом деле оказалась не за тебя… прости своего брата. Если сможешь.

Кэртис убрал меч и взглянул на Роя… Нет, сейчас он видел в нем только Марака… Сильно подросшего и сильно изменившегося. Но это, несомненно, был Марак.

—Отдай мальчика. Слово Эро, я не прикоснусь к твоему Растину и пальцем. В этот раз…

Конкретно с этим богом не мешало уточнять каждую договоренность.

—Держи, киса… — И не успел он моргнуть, как резкий толчок отправил обнаженное, раскрашенное узорами тело вперед. Кэртис едва сумел среагировать, подхватывая безвольного мальчика. — Убери из моего жреца этот поганый меч! Он пьет души и жизни тех, кого убивает.

Оборотень аккуратно уложил Кирилла на пол, ободряюще ему подмигнув, и шепнул:

—Подожди немного, малыш. И все встанет на свои привычные места. Вот увидишь.

—Надеюсь. — В беззвучном шепоте ни капли веры… И главнокомандующему Тьмы хочется рычать от ярости и злости.

Он решительно выдернул Синее Пламя из Растина, швырнув меч на пол. Одним движением поднял тело золотоволосого жреца и, не глядя на бога мрака, аккуратно уложил его на алтарь, на то самое место, где до этого лежал Кирилл.

—Эрик, — он взглянул на брата, который устало стоял, прислонившись к камням в проломе стены, — возьми Кирилла. Я понесу Лиани… И прикажи всем отходить.

—Хорошо, брат, — медленно кивнул тот.

Они ушли. Все. Никто и слова не сказал против приказа отходить. Словно все вышло так, как надо. И только оборотень, неся на руках обмякшее тело друга, с темной одежды которого с тихим, почти неслышным стуком на пол капала кровь, на мгновение задержался и оглянулся, запечатлевая картинку в своей памяти навсегда. Алтарь Роя, где зеленоглазый бог держал на руках безжизненное тело своего жреца. И длинные золотые волосы, рассыпавшиеся по рукам бога и серому камню, смешивались с белыми прядями… А рядом застыла богиня ночи — Лейла Прекрасная, достигшая наконец того пика силы, когда вернулась ее красота в полном блеске.