Дэйв Дункан: Будущее неопределенное

– Разумеется, ту грязную работу, которую вы задумали, он для вас не выполнит. Но не забывайте, у него же нет маны. Мне кажется, вам нужно послать к Экзетеру двоих – его друга Смедли и еще кого-нибудь, кто смог бы помочь капитану в случае, если потребуется немного применить силу.

– А! Гениально! Я думаю, мы и сами додумались бы до этого, Джамбо, да? Но не сразу. Конечно же, послать двоих! И кто будет этим вторым? Как вы считаете?

Джамбо вздохнул:

– Мне это не нравится. Не нравится. Розенкранц и Гильденстерн. Нам нужен кто-то с рассудительной головой.

– И не отягощенный совестью? – ехидно поинтересовалась Урсула.

– Ну-ну, – успокоительно проговорил Пинки. – Не судите так строго. Я почти уверен, что мистер Экзетер внемлет логике.

– Решение должен принимать Комитет. Пусть он и решает. А теперь пошли в дом, оба, и прекратите эти закулисные штучки. – Она резко повернулась и направилась в гостиную.

Достойный уход… Две сигары вспыхнули одновременно. Два облачка дыма поплыли в ночное небо.

– Разумеется! – заявил Пинки. – Мы и сами остановились бы на ее кандидатуре, не так ли? Рано или поздно.

Джамбо снова вздохнул:

– Верно написано: самки, вне зависимости от вида, значительно опаснее самцов.

– О да. – Пинки опять по-кошачьи зажмурился и улыбнулся. – Совершенно верно.

От Семи Камней в Рэндорвейле осталось только четыре: один стоял вертикально, два покосились и один упал. Остальные три или заросли, или их давным-давно увезли. Сохранившиеся четыре располагались в центре зеленой поляны, окруженной огромными деревьями вроде земных кедров. Место было призрачное, мрачноватое, пропитанное ароматом листвы. В этот безветренный осенний полдень здесь было жарко, как в турецких банях. Спрятавшись от толпы за густым зеленым кустарником, Джулиан Смедли ощущал, как пощипывает кожу от виртуальности.

Кинулусим Купец, используя упавший камень как кафедру, громовым голосом вел службу Неделимому Богу. Ему внимали четыре десятка человек, сидевших скрестив ноги на траве. Мужчины, женщины и даже дети собрались сюда из Лосби и других соседних деревушек. Сорок – уже немало. Джулиан нашел в толпе несколько знакомых лиц – обращенных. Остальные могли прийти сюда в первый раз посмотреть, что это за новая вера такая, которую исповедуют их друзья. Скоро настанет его очередь обращать их.

Тем временем он облачался в рабочую одежду. Обычная рэндорианская одежда состояла из единственного, зато длинного отреза тонкой бумажной ткани. Она отлично спасала и от жары, и от насекомых, которых в Рэндорвейле немало, но Джулиана привлекало в первую очередь то, что она не требовала ни крючков, ни пуговиц. «Я словно живой рождественский подарок», – думал он, разматывая с себя ярд за ярдом марлю – в количестве, достаточном для упаковки небольшого крейсера. Когда он словно шелковичный червь показался наконец из своего кокона, Пурлопат’р торжественно подал ему облачение священника – капюшон, длинные рукава, пояс. Ему это напоминало наряд брата Тука. Облачение было унылого серого цвета, ибо лучшие цвета узурпировал Пентатеон.

Пурлопат’р Дровосек приходился купцу племянником. Высокого роста, крепкий, мускулистый – на первый взгляд он казался взрослым юношей, но, присмотревшись, вы видели незащищенное лицо двенадцатилетнего подростка. В мочке левого уха он носил золотое кольцо – знак принадлежности к Церкви Неделимого, так что Кинулусиму приходилось относиться к нему как к взрослому. Собственно, Джулиан мог обойтись и без его услуг. Возможно, паренек сам вызвался помогать святому гостю, чтобы не мучиться, слушая бесконечные проповеди дяди.

Проповедник из Кинулусима вышел замечательный, один из лучших в новой Церкви. Вера его была крепка, и он проповедовал ее зычным голосом, потрясая в воздухе кулаками и обличая злых демонов – богов Вейлов. Казалось, разгорячись он еще немного, и его борода вспыхнет ярким пламенем. Старина всегда умел произвести впечатление. Джулиан никогда не считал себя сильным оратором, он не слишком освоил рэндорианский диалект, да и веры Кинулусима ему недоставало. А если честно, то он никогда не воспринимал религию Неделимого серьезно.

– Ваше святейшество? – взволнованно спросил Пурлопат’р неожиданным для его размеров свистящим шепотом. Он относился к тем людям, которые не способны хранить молчание и двух минут подряд. – Говорил вам мой дядя про тех военных, что он видел?