Юлия Фирсанова - Тройной переплет

– Движения сердца, а не жажду власти, – горьковато намекнула богиня, как простая женщина, обманувшаяся в мужчине или пожелавшая обмануться.

– Я не понимаю, ты ведь знала, что он такой… Почему? – в лоб спросила девушка, озвучивая общий вопрос и все-таки опуская просившееся на язык продолжение фразы «связалась с таким подонком».

– Случается, и боги влюбляются не по воле разума, – спокойно, не чувствуя ни капли неловкости, ответила Архадарга. – Бэркруд действительно любил меня, но страсть властвовать оказалась сильнее страсти к женщине. Ради малыша я подарю ему жизнь, пусть использует этот дар, как сможет – коль сможет.

– Если я правильно понял характер консорта, оставшуюся жизнь он проведет в ожидании неминуемого возмездия, – высказал логичное предположение Лукас.

– Надеюсь, что так. – Улыбка богини была далеко не мирной и совсем не светлой. Может, Архи и не была черной, но и белой ее никто бы не назвал. В такой ситуации каждая женщина способна стать черной богиней, и горе тому, кто вызовет ее гнев. Впрочем, гнев Архадарги сменился мягкой, нежной улыбкой, когда она подытожила: – Заканчивайте с Оргевой и займитесь домом для моего малыша, чтобы я могла вернуться в Архадаргон, пора наводить порядок.

Лукас коротко поклонился Темной Праматери, а Макс, на руке которого запипикал браслет-таймер, поспешил назад в кабинет, считывать результаты завершившихся расчетов. Сразу за дверью послышался грохот, Гал вздохнул, переглянулся с магом, тот кивнул, показывая, что справится и один. Воин пошел вслед за Шпильманом, чтобы обеспечить доставку неуклюжего гения до кабинета с минимальным уроном для тела и обстановки дома.

– А давай я с тобой? – едва маг поднялся с места, тут же стала навязываться в компанию Элька.

– Оденьте шубу, мадемуазель, и переобуйтесь, – не стал даже спорить маг, экономя время и, самое главное, нервы.

– Все меня бросают, – демонстративно запечалился Рэнд, приобнимая возмущенно пискнувшего крыса.

– Мы с тобой всем сердцем и мыслями! – пообещала непоседа из глубин шкафа, откуда доставала белые сапожки-унты и длиннющую серебристо-голубую шубу с широким капюшоном, такую теплую, что по морозцу в ней можно было щеголять хоть в одном нижнем белье, без опаски подхватить простуду. Архадарга, вернувшаяся в кресло, насмешливо фыркнула.

Лукас предложил руку приодевшейся Эльке, та кокетливо положила белую пушистую варежку на локоть кавалера. Маг нажал на перстень, и парочка переправилась на Оргеву ко вторым, новообразованным воротам крепости Кондор, где столпился недоумевающий народ.

– О, вот и вы! – вскрикнул принц Арсин, явно подразумевая совершенно другое: «Рассказывайте же поскорее, как дела и что тут вообще, во имя Онтара Сияющего, происходит? А то мы ни демона драного не понимаем!»

– Ваше высочество, – вежливо поприветствовал юношу мосье и первым делом представил ему спутницу, попутно заложив ее с потрохами: – Моя коллега, мадемуазель Элька. Именно ее магическому вмешательству Оргева обязана некоторыми изменениями в структуре заклятия стены, издревле разделявшей две части мира, а следовательно, и в дизайне крепости Кондор.

– О? – непонимающе хлопнул ресницами Арсин, а Элька только сейчас заметила, какие они у него длинные, и подумала, если принц продолжит худеть, то совсем скоро станет настоящим красавцем, да и сейчас он вполне даже миленький.

Шавилан, Вайда, Тарин и прочие выжидающе уставились на посланцев Совета богов. Лукас манерно кашлянул, прочищая горло, но вместо него заговорил кто-то позади Арсина:

– Мой принц, я полагаю, вам нет нужды долее держать меня в заточении, – это произнес тот самый, шипевший представитель Серых Плащей.

– Ой, а дядя-змей заговорил, значит, теперь он играет на нашей стороне, – искренне обрадовалась Элька. – Лучше уж принц Арсин, чем комната на двоих с петухом?

– Значительно лучше, – скупо подтвердил бывший змееуст, обвел недоверчивые лица соотечественников задумчивым взглядом и промолвил: – Ваше высочество изменились в Кондоре, возмужали и обрели исцеление, полагаю, это многое меняет…

– А тебя что, его убить отправляли? – прямо, как топором по темечку, в своем обычном оригинальном стиле спросила хаотическая колдунья.

Шавилан то ли закудахтал, то ли закашлялся, Арсин охнул, а Серый Плащ остро глянул на ту, о которой сказали, будто она изменила древнее заклятие стены.

– Лучше скажи правду, а то опять заколдует. Шипеть – еще не самое худшее в жизни, – предупредил из зазеркалья насмешник Рэнд завывально-загробным голосом.