Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – маркиз

Кони весело мчатся по мелководью, вода взлетает из-под копыт изумрудными брызгами, вижу, как прыскает во все стороны рыбья и прочая мелочь.

Узинген заорал песню, ее подхватили сопровождающие, тут же все оборвалось: в беспощадной синеве неба пронеслась, как раскаленная стрела великана, гремящая и шипящая комета, похожая на исполинский бенгальский огонь.

– Великий Самаэль! – вскрикнул Узинген.

– Да пребудет с нами его мощь, – добавил Гитард.

– Он все еще продолжает битву, – сказал Узинген знающе.

Комета ушла за горизонт, Узинген тут же заорал песню снова, пираты подхватили, а я смотрел на расплывающийся в атмосфере слабый след.

Что не комета – точно, это показалось мне великанским мечом, только что вытащенным из горна. Хотя, возможно, мы видели огненный след какой-нибудь крылатой ракеты? Что, если где-то в глубоко зарытой шахте проржавели контакты и произошел самопроизвольный запуск?

Узинген пустил коня в галоп, крикнул весело:

– Город Хорст!

Хорст, получивший имя от бухты того же названия, показался мне намного более жизнеспособным, чем даже столичный Золотой Пеарл. Он чуть не лопается от самодовольства и достатка, жизнь кипит, как в лесном муравейнике накануне вылета самок. В основном здесь живут ремесленники, чья забота – ремонтировать и обслуживать корабли, а также сторожа большого количества складов для хранения корабельной оснастки, кож, а также зерна и муки, что завозят из верхних районов маркизата.

Я озирал город холодно и раздраженно. Кроме трех каменных домов, что выглядят неплохо, остальные жилища представляют собой землянки, бараки и даже шалаши, что совсем уж недопустимо в местах, где лес покупать не приходится. Только те три каменных дома покрыты черепицей, все остальные – соломой, уже прогнившей, прелой, неопрятной даже с виду. Как же, мелькнула злая мысль, все деньги зарабатывают, на эстетику время не находится. Трудоголики…

Корабли в порту разгружают с подозрительной торопливостью. Ну, это понятно, пусть королевских войск перестали страшиться, зато могут напасть пираты с другого корабля, а то и команды двух-трех кораблей. На телегах подвозят товары, корабль их возьмет на борт, со складов тянутся цепочки согнутых носильщиков с грузом на плечах.

Поспешность понятна и потому еще, что многое связано с попутными ветрами и течениями, сезоном тайфунов, даже миграцией каких-нибудь морских змеев, те только в определенное время года нападают на суда.

– Хорошо, – сказал я. – Очень хорошо.

– Что хорошо, сэр Ричард? – спросил Гитард.

– Работают, – пояснил я. – Жилы рвут!.. Спешат. Вот с таким народом и будем строить светлое будущее капитализма. Пока что понятно, с каким лицом, а потом, со временем, и с человечьим. Виконт Филипп!.. Вы говорили, что хотите заняться рыболовецким промыслом?

Пират заулыбался, когда я назвал его виконтом, все никак не привыкнет, но замотал головой.

– Нет-нет, сэр Ричард, напротив! Меня уже тошнит от вида воды. Я хочу забраться подальше в холмы, выстроить замок, развести овец и коров… Мой отец когда-то был овцеводом, я знаю, что на торговле шерстью можно хорошо заработать.

– Это Фроил хотел, – подсказал Гитард.

– Прекрасно, – сказал я с энтузиазмом. – Виконт Фроил может взять себе хоть все рыбное дело маркизата, а может, если потянет, еще и эту гавань с ее хозяйством.

У Фроила загорелись глаза, но, будучи уже немолодым и бывалым пиратом, крякнул и сказал со вздохом:

– Хорошо бы… но, боюсь, что вы правы, маркиз. Дров наломаю, если ухвачусь за все, а умных помощников где возьму? Потому я бы посоветовал гавань и все склады и прилегающие земли отдать моему шкиперу Эрбаху. Мы с ним плаваем уже лет десять, так что споемся и здесь.

– А он потянет?

– Он самый хозяйственный, – заверил Фроил, – из всех, кого я знал.

– Решено, – одобрил я. – Все хозяйство гавани отдаем в собственность шкипера… виконта Эрбаха. Надеюсь, он вовремя будет снабжать вас всем необходимым. Как и другие корабли. Потому что если не будет снабжать хорошо…

Я сделал паузу, Гитард сказал бодро:

– Вздернем!

– Утопим, – предложил Узинген.

– Отрубим голову, – сказал Филипп со знанием дела и пояснил: – Он же теперь благородный, а благородных не вешают и не топят, дурни полосатые, им рубят головы. Причем только мечом!

Я покачал головой и сказал пугающим голосом:

– Все будет гораздо хуже и страшнее. Намного! Вешать, топить или рубить головы – слишком гуманно при нынешнем облагороженном строе узаконенного грабежа и разбоя. Будет иначе. Если виконт Эрбах не разгрузит быстро и дешево заходящие в его порт корабли, они уйдут разгружаться в гавань Алькальс, где хозяином будет… кто будет? Ладно, решим, кого назначить олигархом. Словом, корабли будут разгружаться там, где дешевле, быстрее, где товар лучше. И тогда у виконта Эрбаха сперва разольется желчь от зависти, а потом либо повесится, либо утопится, либо сам разобьет голову о стену, потому что над ним даже соратники по кораблю, а ныне соперники по бизнесу, будут ржать, как сытые кони. Мир, в который вы вошли, дорогие мои графья и виконты, намного более жесток и коварен, чем грабежи купеческих кораблей!